Сибирские огни, 1926, № 5 — 6

Карандаш царапает на бумаге неровные прыгающие буквы. Слова ло­ жатся на листке, вырванном из книжки, дико и сумасшедше. Дико и сума­ сшедше глядят глаза. —■ Я... ей богу... больше я... не буду!. Внезапно мягкая тишина расползается от наполнивших лес звуков: трещат сучья и ветви, глухой топот вырастает где-то совсем близко. ' — Ко мне!.. На помощь!..— Дико, в радостном отчаяньи кричит Синяв­ ский.— Убивают!.. Хлопает выстрел. Дымок расползается. На поляне следы быстрых шагов, белеющий листок с недописанными словами, и один человек, на бледном лице которого безу­ мие радости. Рука у человека висит плетью, перешибленная неудачной пулей. Он кричит в восторге освобождения, пьяно и сумасшедше: — Ко мне! Сюда! Сюда!.. XVIII. Исписанные листы бумаги аккуратной ровной пачкой лежат перед упол­ номоченным. За стенами комнаты номер сорок семь сплетенные в глухой рокочущий шум звуки. Рука берет телефонную трубку и где-то за лабиринтом стен и коридо­ ров призывно вздрагивает звонок. Звонок этот— одно из звеньев длинной и непрерывной цепи. Звук его будит волю одного, другого, нескольких человек. Где-то составляется бумаж­ ка; где-то вписываются недостающие слова в заготовленный печатный бланк ордера. Где-то поспешно застегивают на себе ремни нагана. Одно из последующих звеньев этой цепи вне стен трехэтажного дома. По коридорам, по тем коридорам, где только что беспомощно ходил че­ ловек по делу о двух вагонах дичи, быстро проходят трое. Они, не спраши­ ваясь у секретаря, входят в кабинет замзава оперативного отдела и говорят бледному человеку, который обреченно сидит за столом и, видимо, ждет их: — Вы арестованы. — Это недоразумение!— деревянно говорит побледневший человек и тяжело встает на ноги. — Конечно, это недоразумение!— повторяет он. И шарится в разбро­ санных на столе бумагах, кладет их с места на место, перекладывает и, вме­ сто порядка, делает на столе еще больший беспорядок. — Сдавайте скорее дела и идите за нами... — Хорошо! Да, правильно!— Суетится человек, который уже перестал быть заместителем заведывающего оперативным отделом. — Да, да! Сдать дела... Нужно управделами. Когда вызванный управделами входит озабоченно в кабинет, замзав оперативным отделом пытается улыбнуться. — Вот, Виктор Тимофеевич, примите от меня бумаги... Какое-то не­ доразумение... Конечно, пустяк какой-нибудь! Но улыбка эта странна на сером лице. Зубы, вздрагивая, складываются нелепо, словно для дикого звериного крика... XIX. Дикий звериный крик замирает в груди. Его не слышно в мертвом мол­ чании жаркой, жадно замершей толпы. Его не было этого крика, только серое лицо сразу стало темным, как бесплодная земля, а губы хватнули гу­ стой остановившийся воздух.