Сибирские огни, 1926, № 5 — 6

сти, до одури. На семи шагах прошел томительные версты: словно в знойной пустыне, одинокий и затерянный, совершал он ненадежный и бесцельный путь. Но нужно было идти, идти во что бы то ни стало, ибо неподвижность убивала, а движение давало еле теплющуюся надежду на спасение, на жизнь. Слепо шел по одиночке Никитин; бессильный раздвинуть каменные глухие стены, сжимал кулаки, кому-то грозил и беззвучно кричал: — Гад!.. Негодяй... У-у, гадина!.. Брошенная на железный столик книга раскрылась, растопырив пухлые листы, колеблющиеся при стремительных поворотах Никитина по камере. Книга раскрыла сердце свое. Может быть, на том месте, где повествовалось о великодушном и мудром Гарун аль Рашиде, тайно и невидимо для правовер­ ных, в платьи простого из простейших, обходившем синими сказочными но­ чами спящие улицы и пахучие площади волшебного Багдада. XVI. Переодетый простолюдином Гарун аль Рашид синими звездными ноча­ ми творил справедливость в волшебном Багдаде. В сказках справедливость всегда вспыхивает и вьется затейливым узо­ ром именно ночью. Непременно ночью злодей и притеснитель, вор и разбой­ ник, угнетатель сирот и вдов, прелюбодей и порушитель чести обретают на себе карающую руку справедливости. В сказках справедливость быстра, стремительна и никогда не опазды­ вает. Никогда не опаздывает... — Комитет не даст своей санкции!.. Глаза под очками глядят непреклонно. Ласкающий блеск погас в них: они поблескивают холодной неприязненной решимостью. — Анна Павловна, к чорту это дело— санкцию! Мы справимся с этим быстро. У нас уже почти все подготовлено. Пусть только нас не одерги­ вают и не мешают нам. А? — Повторяю, комитет не даст своей санкции. Нечего больше об этом разговаривать. — Ах, язвенский народ! Да ведь нельзя же спускать безнаказанно такую подлость! Главное— все обделали мы хорошо. Путь к нему нашли великолеп­ ный. Сам в руки пойдет, никаких усилий не надо будет. Почти никаких. — Все равно. Все равно. Силы у нас все на счету. Не имеем права рисковать. Есть посерьезнее дела, чем уничтожение провокаторов, да при том еще и разоблаченных, значит, обезвреженных... — От него вред был большой! —- Теперь он почти безвреден. — А то, что Иван получил четыре года каторги? А умирающая в Цен­ трале Мария Ивановна? А шесть товарищей, запутанных в Красноярское дело?.. Анна Павловна, мы возьмем весь риск на себя!.. — Нельзя! Не мальчишествуйте, Павел! Не растрачивайте бесполезно сил. Вам найдется другая работа, серьезная и нужная. — Ведь это дело тоже нужное. — Нет', Сейчас это дело вредное. Позже. Когда-нибудь, но не теперь, когда каждый работник должен делать только то, что непосредственно полезно. — Ну, и беда с вами!— Белокурые кольчики кудрей встряхиваются, сползают на ясный широкий лоб. Сильная рука небрежно и быстро забра­ сывает их вверх. Под ясным лбом, под наморщившимися бровями, огорченно тускнеют глаза.