Сибирские огни, 1926, № 5 — 6

озерного бассейна, который распространялся сюда, являясь продолжением теперешнего озера Байкала. Затем, при понижении его уровня, здесь оста­ лась только река, которая и промыла себе современное русло в озерных образованиях. ..»*). На 30 версте, там, где из Верхней Ангары выпала протока Ангаркан, но правому берегу Ангары— заброшенное зимовье, а еще через 6 верст—уже целая деревня Тупуки, возникшая за последние 4-5 лет. Ее заселили из Че- чевков предприимчивые мужички. Не оставляя рыбалок, они здесь привольно скотоводят, чистят пашни, бьют орехи, промышляют болотную птицу, идут за белкой, строят лодки, немножко «зимовщичают», зарабатывая на проез­ жающих. В общем— это универсальные ремесленники, которые садятся на землю, чтобы ни от кого не зависеть. Но упорные индивидуалисты (отлюдни- к и ) , они селятся вместе, чтобы на случай нужды иметь под рукой живого че­ ловека. Они прилежно блюдут соседство, выполняя несложные нормы обыч­ ного права. В тайге нет преступлений, потому что некуда скрыться. А по­ том—жизнь настолько сурова, что выгоднее быть справедливым. На сердце каждого таежника вырезано золотыми буквами: « — Коль должен будешь ты соседу своему. То с верностью отдай занятое ему; Не отрекись ему соделать одолженье, Чтоб после от него имел ты вспоможение». (Творения Г сзи ода . М осква . 1 8 0 7 г.). Сообщество людей, ведущих первобытное хозяйство примитивными орудиями труда, связано взаимопомощью. Ступени замкнутого домашнего хозяйства, по всей вероятности, никогда не существовало. В Тупуках живет 42 женщины и 52 мужчины. Выселок разбросан на довольно высоком берегу, его не заливает даже при больших под’ емах воды, а вода, нынче например, поднималась сажени на две. От Тупуков характер местности резко меняется. «Из топи блат» возникают хорошие речные террасы; уродливые кустарники сланника (Pinus pumila), похожие на статуэтки буддийских отшельников, уступают напору великолепного чернолесья, замешанного на кедраче и пихтарнике; «розовые сосны, до самой верхушки свободные от мохнатой ноши», заброше­ ны сюда с отлогих подступов Баргузинского хребта. Веселые разлужья, поросшие пыреем и осенней ромашкой, нарушают мрачный покой древостоя, который охраняет течение реки колоннадой зна­ мен, брошенных желтым заревом в небо. Луга цветут и желтеют, их никто не скашивает. Переселенец еще не патакашся на это приволье. И сейчас только дикие олени да козы, собираясь к переходу на зимовку из речных долин в горы, топчут желтые песчаные косы. Здесь ничто не изменилось с тех пор, как прошли первые казачьи стру­ ги, когда—вы помните?— 4 Ермак с головою нахала. Суровую бровь углом заломив, Ветру поверив широкую бороду. Плыл по прекрасным рекам Сибири К Кучума далекому городу. Глядели на русских медвежие хари, Играли в камнях медвежата,. Толпилися лось и лосята. (Х л е б н и к о в ) . *) П оловников В . ¡1 . Рекогносцировочные изыскания жел.-дор. пути Иркутск— Во дайбо. 1610 г. Стр. 79. Долина распространяется от устья Ангары вверх на 125-150 верст.