Сибирские огни, 1926, № 5 — 6

И, действительно, повез. Только пыль столбом! Лошади сухие, выдер­ жанные— настоящие бегуны. Этот кривой пользуется известностью за свою сумасшедшую езду. Несколько раз бывало, что седок уж давно шагал по до роге, потирая ушибленные места, а старик все еще волочился по земле, дер жась за возжи, пока, наконец, или кони не останавливались, или не выручал какой-нибудь встречный. Кстати сказать, кузнечане помешаны на конских бегах. Недаром, дол­ жно быть, когда-то славились лошади кузнецкой породы. Эти бега начинают­ ся зимой и в здешнем глухом углу оставляют единственный выход накапли­ вающейся молодецкой удали. Кроме, впрочем, казенной и самодельной «горь­ ких». Обычно бегают в санках и верхом. Бывают курьезные пари. Я помню, как один кузнечанин предлагал другому— обладателю ино­ ходца— бежать, разделив забег таким образом, чтобы его противник скакал всю дорогу ьерхом, а он бы, взяв себе только часть пути, ухитрился бы пеш­ ком добежать до финиша. Приз, разумеется, пиво или изделия «Конкордия». Дорога до Осиновки очень однообразна. Все время волнами безлес­ ных холмов. И, наконец, в глубоком логу виднеется ленточка растянувшейся деревни вдоль ленточки сочащейся речки Кандалепы. В середине улуса двухэтажный крепкий дом с расписными наличниками. До революции здесь жил богатей Куртугешев или Куртугашев. Он был шорец и держал в руках все окружное население, безразлично от его национально­ сти. Теперь его обедневшие родственники сдали эту постройку Тельбесбюро для Осиновской группы. Верх занимается геологом Николаевым, с его сту­ дентами и заведывающим рудником— инженером И. А. Фомичевым. Они любезно оказывают нам гостеприимство, и я затаскиваю в сени пока еще пустые свои коллекционные ящики. Дом жив следами сытной старины. Обрывками обоев обклеены не толь­ ко стены, но и потолки. Красуются выцветшие фотографии каких-то духов­ ных лиц, очевидно протежировавших Куртугешеву. И, понятно, недаром. Церковь, высящаяся в улусе, выстроена его иждивением. Но и это недаром! Хозяин был, кажется, главным скупщиком пушнины и «благодетелем» своих единоплеменников. Ремесло небезвыгодное, но обязывавшее жить в мире не только со свет ской властью, но и с духовной. Я нарочно зашел в ограду этой церкви. Зашел потому, что меня порази­ ли какие-то непонятные издали и в этом захолустье сооружения. Оказались памятники. Самые настоящие, из мрамора и чугуна, с тяжеленными полиро­ ванными цоколями и литою оградой. Точно перенесенные волшебством из Ваганьковского кладбища! Золотая надпись: здесь покоится тело инородца такой-то орды, такой- то управы Куртугешева... Даже в гроб покойник ушел, как нацмен!.. Но все-таки ближе, как из Томска, такие памятники раздобыть было неоткуда. И стоили они, вероятно, копеечку! Мавзолей воздвигнут и самому хозяину, и хозяйке, и, должно быть, родственникам... Унылое место эта Осиновка. Вся на солнце, на-голу. Кругом ни деревца. Старики помнят пихтач на соседних увалах лет шестьдесят тому назад.