Сибирские огни, 1926, № 5 — 6

Расправа не ограничилась только этими расстрела.™, конфискацией крестьянского имущества, скота и сожжением крестьянских жилищ. Аннен ков наложил на весь уезд контрибуцию. Проектировалась сумма в несколько миллионов рублей, явно невыполнимая для населения. Городская управа, тем не менее, расписалась под этим постановлением. Согласилось и большинство членов земской управы. Заупрямился только один член земской управы> — некто Бахматский, крестьянин-бедняк. — Что ж? Если вы имеете право, то делайте это без нас,— заявил он. Трубецков был готов с ’есть непокорного своего коллегу. Вернувшийся к власти начальник гарнизона штабс-капитан Киржаев грозил Бахматскому всякими карами. Однако, последний уперся на своем. Произошла заминка, и «обложение на удовлетворение семей пострадавших офицеров», как эту контрибуцию (’ласти замаскировали, так и не получило санкции. 7. Пэ заветам атамана. До появления карательной экспедиции Анненкова уезд жил относитель­ но спокойной жизнью. Поход Анненкова дал сигнал к безудержной вакхана­ лии. Карательная практика приняла грандиозные, размеры. Карательные экспедиции организовывались и районными начальниками милиции, состав которых после восстания значительно изменился. Заправилами милиции ста­ ли молодцы явно бандитского типа или бывшие жандармы. Аресты крестьян, расстрелы и порка стали обычным явлением в милицейских районах. Зарабо­ тала энергичнее и гарнизонная контр-разведка. Сам гарнизон усилился спе­ циальными частями. По примеру Анненкова, начальники районной милиции начали, по свое­ му почину и усмотрению, облагать целые деревни и волости контрибуцией. И не в пример Анненкову выколачивали эту контрибуцию более успешно. В делах контрибуции и репрессий особенно прославился начальник .Пеньков­ ской районной милиции некто Закревский. Действия этого начальника по­ казались чересчур ретивыми даже своему начальству. Он был даже арестован, но вскоре освобожден и переведен на такую же должность в другой район. Этот озверелый сатрап доходил до того, что расстреливал в своем помещении «во время допросов». Военно-полицейский произвол вступил в свои права. Земское «само­ управление» вскоое свелось к фикции. Изредка земцы пытались протестовать против каких-нибудь безобразий, но всегда принуждены были уступать воен­ ной силе. Надвигалась колчаковщина. «в числе более 500» на площади против Народного Дома не изрубили и никого не закопали «здесь же в общую— большую яму». Народного Дома в то время в Слав- городе не было, не было никогда в Славгороде и магазина Второва. Места, пре­ вращенные в тюрьмы, вообще не были «густо» насажены, так как в те дни с за­ хваченными не особенно церемонились, их не держали под арестом, а быстро чи­ нили над ними расправу. Среди убитых, поименованных в «Пролет. Револ.», есть такие, которых Пар­ фенов преждевременно похоронил: не мало, например, удивится Мурзин, который сейчас заведует соцвосом Славгородского окрОНО, когда узнает, что он уже «мертв». В 1918 г. Мурзин служил в земстве, участия в восстании не принимал, н поэтому никакад опасность ему не угрожала. Жив и Кузнецов, который сейчас учительствут в Андреевской районной школе, Славгородского -округа. , Что касается остальных лиц, перечисленных Парфеновым, то мне никак не удалось установить, действительно ли они были расстреляны.