Сибирские огни, 1926, № 5 — 6

- Вам какое дело: моя жена!.. Вы бы вот не осмелились сделать так? И даже, дразня сопровождавших, высунул язык и побежал. Это послед нее так возмутило их, что они нагнали его, притащили в свою роту и теперь избивали под сочувственные крики. Избиению этому я не старался мешать— если бьют, это хорошо, это нужно, хотя бы для тех, кто бьет. Подергунчик. Месяц спустя, когда хлеб на полях, набирая соки из обильной земли, уже налился, нашу часть перебросили на полевые работы в урочище Кемер чек, и мы стали собирать жатву там, где не сеяли... Люди буквально паслись на полях. Начались ужасные поносы, которые угоняли людей в широкие просторы хлебных полей, и там они в корчах уми ­ рали: желудок не принимал крахмала, бессильная кровь не могла его пере работать в жизненный элексир. Я ел для того, чтобы есть, и вся пища проходила, спустя четверть часа, через желудок, как сквозь испорченное дырявое решето. И эту «жизнь», этот «отдых», это «ненарушимое наслаждение покоем» опрокинули в одну минуту только три слова: — Под Бурчумом прорыв... И опять тысячи людей, сцепленные друг с другом, повисли над безд ной. Как по неиз’яснимым законам геометрии параллельные линии должны !де-нибудь в бесконечном пространстве сойтись, образовав сложнейшую, но строго построенную математическую фигуру, так и наши страдания, по за­ конам человеческого бытия, завершались, и в ходе событий чувствовалась одна мощная команда: — К расчету, стройся!.. Проскакали по пыльной дороге близ моего аула и поодаль, по зеленым полям, арьергарды частей, служивших заслоном от красных, обливаясь в поту бессилия, спотыкаясь прошли пехотные части и уже под выстрелами отхо ­ дил авангард. Я сидел на корточках около кипящего супа. Ворота аула тщательно закрыли, точно мимо аула, как скрытого шапкой-невидимкой, могли пройти красные. Летали через голову на быстрых, невидимых, гудящих крыльях сна ряды. Какой-то десятилетний мальчишка— подергунчик— поставил к саманной стене лестницу, угловатыми цепкими прыжками залез по ней и стал смотреть. — Тятинька, бегут наши... Вон Лександр Петрович на коне... — Слезь, щенок, убьют! Повернулся лицом в другую сторону, утер рукавом сизой рубахи соплм. — Тятинька... красные едут... Хвосты у коней подстрижены... вершные все... Опять десяток снарядов с тем же гудящим звуком металлических крыльев. —• Слезь, свиненыш, убьют же!.. Подергунчик слез, постоял, уставился на выбоенки в толстой глин» потной стене, точно обдумывая что-то, и опять полез.