Сибирские огни, 1926, № 5 — 6

Но у меня не было славы, вместо оркестра кто-то бил в голове стопудо вым молотом, вместо колесницы я имел пару сомнительной крепости ходуль, у меня не было славы, и я не мог обменить ее на корочку хлеба... А этот гро­ зящий человек... человек с ножом, ведь он отнял бы у меня все равно корочку хлеба?.. — Вы знаете,— сказал я ему, когда он с ’ел половину украденного мной мяса,— какой-то умник сказал: человека нужно оставить голым на голой земле, чтобы он начал творить снова жизнь... По-моему, нужно эту фразу умника исправить: сн говорил о человеке, но подразумевал ведь человечество или, по крайней мере,— пару. Да?.. Вот мы два голых человека на голой земле и вы хотели меня зарезать и с ’есть, следовательно, незачем вообще человека оставлять на земле, хотя бы голою. Попробуй, оставь голое человечество на голой земле, ей богу, эти голые люди через две недели станут разговаривать друг с другом по телефону и уж те гадости, которые делали, когда были одеты, голыми повторят обязательно потому, что голый человек соблазнителен... — Вы на меня не сердитесь: я немного подкрепился. Я ведь пошутил тогда. Два голых человека но голой земле поднялись на вершину с целью по смотреть, что для них сделали с городом голые люди. С вершины горы был виден в глубине игрушечный город с игрушечной крепостью и саманными домиками, такой уютный, теплый, сытный, и му­ равьи из него уходили на восток, а с запада, с севера, с юга, сквозь щели гор ползли струйками осаждающие люди и, наверно, не спускали глаз с глино­ битных стен. — Поползем, что ли? А?— спросил мой грабитель. — Да. И мы стали спускаться прямо с крутизны, хватаясь руками за колючий караганник и слабые камни, и через два часа доползли до города. Город был разграблен почти дочиста к приходу отряда наймитами ки­ тайского губернатора— дунганами, и новые люди могли воспользоваться только остатками. На полу первой избы я нашел рассыпанную пшеницу, ви­ димо, намеренно смешанную уходившими хозяевами с мелкой дресвой двора. Набрал фунтов тринадцать пополам с камнями и еще зачем-то приго­ товленную в стеклянной баночке горчицу. В кухне сербская стража Бакича варила суп и пекла лепешку, и я на этом пиру был. Поел— рвало, опять поел— тошнило. Отдышался на солнце и пошел смотреть улицу. Мимо меня торопливо прошел в переулок священ ник одной части, с туго набитым чем-то мешочком. Я посмотрел ему вслед. — И вы, отцы святые?.. Копошились люди в домах. Два китайца стояли испуганные в дверях железного магазина и непонятными, но убедительными словами просили не трогать их замочки, скобки, молотки, гвозди. И никто ничего не тронул— ведь гвозди едят только в цирках, а не в завоеванном городе. Я зашел в дом, где было поменьше народу. Все было перевернуто и опу­ стошено. Присутствующие громко бранили дунган, что они ничего не оста­ вили. В заднюю комнату прошел и остановился в изумлении. Место кровати, тоже саманной, было пусто, туалетный стол изящной хозяйки-китаянки этого дома был в полном беспорядке, но этот беспорядок