Сибирские огни, 1926, № 5 — 6

Он был беден и голоден, жена его, почерневшая, измученная женщина, была тоже бедна и голодна и дети бедны и голодны, и потому у матери и отца детей не было. Обезличившее несчастье делало это стадо массой пассивной, способной только ощущать, но не понимать, массой, готовой на ужасы и насилие. Но брань и склоки все-таки утихали— ночь брала свои права. Я разбросал угли на костре, подождал, пока они достаточно накалят почву, и лег. Битва за жизнь. С этого бивака вышли в-два часа дня и двигались вдоль реки Дям; на двадцать пятой версте оставили ее на юге и начали подниматься отлогим под’ емом на горы Хара-Арат. Сзади явственно слышались орудийные выстрелы— красные, догнав часть отряда у переправы через реку Дям, отрезали его и по уходящим били шрапнелью. Узкой прорезью среди скалистых обнажений мы поднимались все выше и выше. Повозки во многих местах застревали, и мы принуждены были разбирать их и перетаскивать по частям. Зная, что обозы здесь пробьются несколько часов, я свернул в корот кую зеленую долину и прилег в тень. На гребне скалы с козой маячила чья-то фигурка. Животное, не выносившее веревку, металось из стороны в сторону, останавливалось, упираясь всеми четырьмя копытами в камни, и человек дергал ее за веревку; коза рванулась, бросилась вперед и, свалив хозяина, потащила его за собой, обнаружив при этом необычайную силу для такого маленького тела. Человек поднялся исцарапанный и начал бить ее хво­ ростиной. — К чему бьете?— спросил я.—Поможет, думаете? * — Поможет, не поможет, а бить нужно. Понимаете, это у меня теперь потребность. Вы думаете на остановках я ее пасу? Нет, истязаю, иначе она не даст молока. Хотите чаю? — Разве можно отказаться? — Тогда держите ее, гадину. Я наберу воды. Он дернул еще раз за веревку и скрылся за соседней скалой. Коза действительно не ела травы, которой было достаточное коли чество на хребте, а только порывисто дышала боками, вытаращив испуган­ но глупые с кровяными жилками глаза. Через минуту он вернулся. — Теперь доить. Держите крепче! Я принужден был исполнить его предложение, иначе лишился бы чаю: взял животное за рога, а он три раза вытянул козу палкой вдоль спины и начал быстро дергать соски неумелыми руками. — Вот видите— всего четверть стакана! Не спускает, гадина. И эта операция повторялась несколько раз. Я думаю, что он не доил все-таки ее, а выколачивал молоко. В узких проходах отряд бился несколько часов и, вырвавшись из камен­ ных клещей, попал в песчаные дюны долин. У какого-то семьянина лошадь упала, он расппяг ее, стал растирать бока кошмой (зачем это, я не понял, вероятно, по советам знахарей, кото­ рых в таких случаях находилось множество). Потом, когда это средство не