Сибирские огни, 1926, № 5 — 6

взгляд допрашиваемого не сбивал его с тона, ротмистр закурил папиросу и легонько гнал душистый дым в сторону Никитина. — Разумеется...— не сбиваясь с тона, повторял он,—вам ничего не из­ вестно. Ну-с, а нам, между тем, доподлинно известны небезынтересные ве­ щи... Например... Ротмистр многозначительно задержался и, затянувшись, выпустил красивое легкое кольцо дыму.— Например, о существовании не­ коей госпожи Маловой... Марии Ивановны. О члене комитета Маловой... Серые глаза ловят впечатление, которое эти слова должны произвести. Плавным, изящным движением отводит ротмистр руку с полудокуренной папиросой— и мгновенье задерживает руку вверху, словно готовясь нанести удар. Никитин, пряча мимолетную усмешку, встает со стула и деловито спра­ шивает: — Вы записали мой отказ о т дачи показаний? Давайте я подпишу. Поднятая рука стремительно' опускается вниз: недокуренная папирос­ ка с треском ломается, упираясь в чугунную пепельницу. — Вам это все равно не поможет!— раздраженно повышает голос рот- мист. Он зол, и он не скрывает своей злости. Никитин аккуратно подписывает протокол допроса и невозмутимо замечает: — Обо мне не беспокойтесь... VII. О Никитине Иване, 24 лет, ротмистр не беспокоился. Судьба Никитина уже запечатлена в пухлой тетрадке «Дела», которую в течение недели ка­ ждый день носили от ротмистра к полковнику и к которой после этого рыжий и веснушчатый унтер-делопроизводитель подшивал разные бумажки. Никитин—винтик маленький. А у ротмистра жадность на большое дело. Ротмистр задыхается от отсутствия дела. Ротмистр зол на этих мальчишек, которые не могут утолить его жадности. —• Ты мне давай настоящих революционеров!., с бомбами, с эксами!.. Ротмистр полулежит в растегнутом кителе на диване в своем домашнем кабинете. Капризные нотки звучат в воркующем бархате его голоса: — Ты мне, Прокопий Федорович, дело давай, чтоб кровью пахло!.. Улыбаясь готовой и снисходительной улыбкой, стоит возле дивана, возле ротмистра, пожилой, гладко выбритый, скромно одетый человек. У че­ ловека голубые глаза и рыхлые расплывчатые черты лица. У человека, когда он улыбается, поблескивают здоровые белые зубы. — Где его раскопаешь, этакое дело!., уговаривает человек ротми­ стра.— Его сразу не выдумаешь. Потерпите, Евгений Петрович!.. —- Ты мне эту песню— терпение, оставь!— хмурится ротмистр,— Ты дело давай... — Евгений Петрович, вы не раздражайтесь!..— голубые глаза ласкают и успокаивают. — Если господь веку даст, доберемся и мы до чего крупного... А в настоящее время обратили ли вы внимание на одну вещичку, которую с последним обыском добыли? Ротмистр быстро сбрасывает ноги с дивана и садится: — Ловишь меня? Экзаменуешь? — Нет. К чему?.. Только при многозначительности ваших обязанно­ стей могли вы и проглядеть... — Рот поглядите.— Человек щупает себя пе карманам пиджака и до­ стает из одного книжечку, а из книжечки вчетверо сложенный листок бу­