Сибирские огни, 1926, № 5 — 6

кам пешие и верховые. И это «великое переселение» замыкали рослые, обезьяноподобные «народники». Удаляющаяся стоянка во многих местах пылала кострами подожжен ных таловых хат. Выла и билась чья-то собака, которую хозяин забыл отвя зать от горящей хаты. Догоняли торопливо отставшие. Буран, постоянный гткть с'мильской долины, дул на дорогу, поднимая серым свитком пыль. Каждый задавал вопрос— куда? Подвод не только для людей, но даже и для вещей явно нехватало. Весь путь на протяжении многих сотен верст был усыпан рваными кошмами, к о ­ телками, сундучками. С широкой лямкой через плечо отцы несли в ящиках грудных младен­ цев, и недавно родившие матери, с воспаленными глазами, вздыбленными во­ лосами, шли, едва успевая за мужьями. В этом несчастьи обвиняли только одного человека—Бакича. Сама близость стоянки интернированных частей к русской террито­ рии, общая распущенность и бесхозяйственность, смелая конкуренция в безо бразиях начальников с вороватыми подчиненными, нередкие налеты само- вольцев-партизан на пикеты красных— все это говорило за то, что Эмильская долина будет ареной трагической схватки, с одной стороны, между китайскими властями и новым правительством России и, с другой,— с отрядом, оказавшимся в силу последних событий вне закона, и что эта схватка кончится полным раз­ громом отряда. Генерал Бакич, принявший командование отрядом после интернации, счел себя прямым и единственным преемником верховных прав погибшего Колчака. Человек в сущности ничтожный, с грубыми страстями, ослепленный бо лезненным честолюбием, доводившим его до поступков, граничащих с престу плением, он сам превратился в раба своих фантазий и превратил в рабов своих подчиненных. Несмотря на полное разоружение и переход на мирное положение, ни какого другого суда, как полевого, в отряде не было, и всякое выступление против Бакича расценивалось, как бунт против верховной власти. Близость к границе первые месяцы была величайшим соблазном для многих, которые сначала одиночками, потом группами стали исчезать из отряда. Слух о них угасал с их исчезновением. Бакич пробовал убеждать не совершать безумных поступков, потом угрожал и, наконец, привел в исполнение угрозы. Распаленный исчезновением некоторых офицеров и солдат, Бакич, в од ной из своих многочисленных речей, ломая русский язык (он по происхожде­ нию серб), сказал: — Ви мне не нужны, ви можете от меня отойти хоть к чорту! Слова его многими могли быть истолкованы, как иносказательное разрешение уйти на родину. В ту же ночь партия человек в сорок солдат и офицеров направилась по дороге к Чугучаку с целью перейти границу, но на первом же пикете была задержана китайскими солдатами и посланными в догонку казаками и на рас­ свете возвращена в лагерь. И здесь, оскорбленный сочувствием этих лиц большевикам, Бакич учинил расправу: каждого пятого из рядов хватали, срывали с него одежду и били шомполами, при чем сам обезумевший генерал, с искаженным о т злобы лицом, пинал поверженных на землю в лило генеральским сапогом.