Сибирские огни, 1926, № 4

М. А. Бакунин. (1814— 1876). Ю. Стенлов . Михаил Александрович Бакунин представляет одну из немногочислен­ ных русских фигур, приобретших мировое значение и мировую известность. И об ’ясняется это тем, что, при всем своем национальном своеобразии, при всех своих расовых симпатиях и антипатиях, любви к славянству и ненависти к немцам, Бакунин был настоящим интернационалистом не на словах, а на деле, неустанным и активным деятелем международной революции. Страст­ ный любитель свободы, как он сам называл себя, Бакунин всегда готов был поспешить туда, где велся бой за освобождение от гнета и эксплоатации, стать на сторону жертвы против мучителя, хотя бы этим мучителем было его собственное отечество. Бакунин был вечным борцом и протестантом, восприняв в свою душу нечто от Аввакума, Степана Разина и Пугачева, из которых последние два были его любимыми историческими героями. Но в зависимости от условий момента содержание его протеста и борьбы менялось. В первую половину XIX века, которая была преимущественно эпохою национально-политиче­ ской борьбы, его деятельность носила, главным образом, характер демокра- тическо-национальный. В бурные 1848-49 г. г. он выступает перед нами, как пылкий борец за освобождение славянских народов. Но уже и тогда он, в отличие от узких представителей славянского возрождения, проявляет широ­ кое понимание этого вопроса, ставит его в плоскость международной борьбы за свободу и старается связать выступления славянства с борьбою герман­ ских и венгерских демократов против европейских деспотов. И если бы со­ веты Бакунина были тогда услышаны, возможно, что история Европы при­ няла бы в то время иное направление. Но, к несчастью, они не могли полу­ чить осуществления, ибо не учитывали действительно сложившихся сил, и революционный романтизм Бакунина получил тогда первый удар. Последнее чисто национальное движение, в котором Бакунину при­ шлось играть активную роль, было польское восстание 1863 года. Бакунин прекрасно видел все недостатки этого движения, прекрасно понимал всю ограниченность стремлений его руководителей, но долг революционной чести не позволял ему оставаться в стороне от этой отчаянной попытки нации- мученицы. Честь повелевала ему, к ак и его друзьям Герцену и Огареву, стать на сторону жертвы против палача, но в отличие от своих друзей Бакунин