Сибирские огни, 1926, № 4

Полдень, 0. Рунова. I. Доктор, пожилой, с небритой щетиной на щеках и запыленных сапо­ гах, деловито мыл руки и лицо в маленькой кухне у крана. Тянул между хо­ лодными, расплескивающимися пригоршнями воды: — М... да... а... попробуем, полечим... в больницу положить необходи­ мо... Операции... безусловно. Безусловно... — А она... радикальна? — Ну, радикального, товарищ Чернышев, ничего нет, кроме, знаете, огня да смерти... Попробуем. Пока, по всем видимостям, только одна почка за ­ ражена. Возраст отца вашего мало подходящ... Исход сомнителен... — Ну... а без операции? — Прожить, то-есть? Ну... год, полтора... — И большие страдания? Доктор хмыкнул: — Еще бы! Товарищ Чернышев, предуисполкома, высокий, худой, с пышным хох ­ лом волнистых желтоватых волос, глянул растерянно, неопределенно. — Та-ак... Молча закрыл за доктором дверь на ключ и прошел в маленький уголок, отгороженный неуклюжим казенным шкапом. На узком топчане, покрытый коротеньким полушубком, в валенках лежал отец, Таврило Антонович Черны­ шев. Редкие, спутанные, русые с сильной проседью волосы веером размета­ лись по большой подушке в красной с разводами ситцевой наволочке. Глубоко ушла в нее голова на тонкой, сморщенной, темнокоричневой шее; виски резко запали, выпятившиеся кости лица как будто стремились распасться под плотно облегающей их истончившейся, блестящей кожей. От тела старика, о т его постели шел пронзительный запах разлагающей­ ся мочи, похожей на запах нашатырного спирта. Сын поглядел на отца, хотел что-то сказать , удержался. В расщелинах полузакрытых век старика блеснули желггые в красных ж и ж а х белки и скрылись. Язык медленно и деловито облизывал сухие, з а - пекщиеся у краев губы. И только когда сын хотел на цыпочках выйти, старик окликнул: — Игнат.