Сибирские огни, 1926, № 4

и серые глаза ее слезились. Лицо Маруси тянулось, суживалось и были глаза ее, как взмах острых крыльев, бьющих в пустырь. И мужики и бабы уходили от волисполкома. Только три нагруженные телеги Фомы Толкача стояли у крыльца волисполкомовского, и мужики же с возов перетаскивали ящики, хомуты и кожи в кладовую исполкома, и Адам Михайлович переписывал весь скарб в ведомость по публичной продаже иму­ щества за скрытые полосы от налога. Фома Толкач дома упрятал голову в навоз и горько и тяжело поворачи­ вал плечами. Маруся в волисполкоме в кругу мужиков с листами бумаг опрашивала: — Граждане, все, кто скажут о скрытом—конфискации не будет. Федор Петрович с Екимкой шли з а деревню и Екимко напевал: — Шел мужик по берегу, нашел мужик топор. Да-да-да. Шулунды-бу- лынды-шулунды-булынды... Деревня лежала распластанной, как убитая курица волпредом. VI. На лужайке ребятишки затеяли игру в мяч. Лужайка между волиспол- комом и школой, как теплый материнский пах, и хорошо ребятишкам играть, хорошо ребятишкам там, где школа и волисполком раскинуты матерью. Маруся сидела в канцелярии и из окна,выходящего на лужайку, видела, как ребятишки босиком лупили по лужайке; мяч черненький, маленький ме­ тался, описывал дуги над лужайкой, и от этого был задор ребячий и' смех ре­ бячий. Парнишко маленький, ударив мяч, пустился бежать, и, добежав до се­ редины, хлопнулся зубами в землю, и ноги парнишки, не остановленные на бе­ гу, болтались в воздухе, другой подбежал к упавшему, но не остановил прыти и хлопнулся на первого, и лежали двое и хохотали: зубами в землю, ногами в воздух. Маруся папку с бумагами бросила в стол и выбежала на лужайку к ре­ бятишкам. Глаза волпреда и глаза Адама Михайловича из окна пытали лужайку, загадочную играющими ребятишками и Марусей. Мальчишка с засканными штанами толковал Марусе: — Тут будешь бить мяч. А там поле. Будешь там ловить мяч. Вот. А как ударишь по мячу, беги вон до той метки. А ежели ты в поле стоишь, не зевай мяч. Вот. Бросай ево! Мяч от ударов то описывал дуги, то метался через головы, то висел в воздухе, то падал; руки ребятишек, руки Маруси вытягивались, зазывали мяч, а мяч вился, описывая над головами дуги, и, падая, скользил мимо вытянутых рук. Р а з Маруся словила мяч и мальчишку, не успевшего перебежать до мет­ ки, подшибла, и ребятишки в голос: — Она, брат, игрок. Партия Маруси забивала в поле голы, и горели руки и ноги и озорно распластывались на лужайке: волость, школа—убежали, лужайка раздвину­ лась в ширь, в длину и росла над деревней, выросла, покрыв деревню задорным смехом игры; ребятишки накручивали ногами, навинчивали руками— игра, игра в воздухе; лужайка была из облаков зеленого летом чернозема. И волпред тайно от Адама Михайловича, Адам Михайлович тайно от волпреда вышли из волисполкома и стояли на крыльце, высматривая игру в мяч, и Адам Михайлович не удержался, спрыгнул с крыльца за мячем и рукой развернулся, размахнулся и кинул мяч, и расхохотался. Мяч то скользил в ду­ гу то висел в падении прямом, и от этого выростал смех, и от этого были