Сибирские огни, 1926, № 4

— В последний раз: кто скрыл пашни, говорите... Мужики еще поплевали на пол и разом наперли на инструктора: — Молоды учить. — Рано спознали науку. — А нас не проведешь. — Вот, горбом выучены. Волпред огораживал Марусю: — Граждане, не выражаться. А это все по руководству, согласно законов. А Федор Петрович сам себе говорил: «Там, откуда бьгл выгнан отец, выгонят и его сыновей и его дочерей». Влетел финагент, фуражка кожаная на затылок, револьвер на боку, и перед Марусей в сажень разобрал ноги и руки за спину: — Подводы ждут! Волсекретарь читал ведомость, согласно которой будет проводиться обмер полос; мужики на головы наколлачивали картузы. Из волисполкома вышли: волпред, финагент, Маруся, Федор Петрович, в окно высунулась бритая голова помволсекретаря. Лошади у коновязи лениво жевали траву, и хомуты без шлеи сползали с шей лошадиных, и освобожденные от хомутов лошади, порвав поводья, шля­ лись по поляне, и волпред и финагент бегали по телегам, рыли в телегах тра­ ву, разыскивая подводчиков. Ехали в поле на трех телегах: волпред с Федором Петровичем впереди, в средине Маруся и сзади финагент. Ворона, жарой распаренная, на придорожной березе висела перьями; финагент, когда вз’ехал против березы, из револьвера бацнул в ворону, убил ворону и захохотал над убитой и с хохотом великим перебежал с задней теле­ ги на телегу к Марусе и веселым вскочил на облучек: — Я повсегда стреляю без промахов. Не люблю этой твари. Нынче встречали первое мая—вот стреляли-то! Устроили пьянку, там, в поле. Ну и побахали. Баб страсть как напугали. Маруся прятала ноги в средину телеги, плечем косилась на финагента, а финагент поливал: —• Пришли, знаете ли, к нам в поле деревенские девки. Ну, мы их в ра­ боту. Припотели, кума, припотели. Смеху сколько было. Они табуном, а тут на лошадь. Под’едешь к им—хлоп, хлоп, хлоп из нагашки поверх, а они, дуры, думают в них: визжат. Разогноли мы их. Так до деревни гнались. Они визжат, а мы поверх их хлоп, хлоп. Припотели, кума, припотели. Колеса телег стучали и колотили и трясли людей; люди, как всегда при езде на телеге, в каком-то ожиданьи непонятном поводят глазами вокруг; и поля, и леса, и дорога кружатся в глазах; колеса телег выколачивают у кого думы, у кого выбивают язык, и при езде у одних много дум, у других много слов; ехал финагент с выколоченным дорогой языком: — А вот как раньше на продразверстке было. Мужиков тридцать вы­ ставишь подряд, зайдешь со спины—-мужик тебя не видит, а ты ему хлоп, хлоп под ухо сзади из нагашки. Мужик заорет, падает на землю: все, говорит, сде­ лаю. А сейчас того и гляди, сволочь, донесет, и тебя за шкирки и в сундук. Ха-ха-ха. Ранее я с, конным отрядом ездил. Золотые часы имел от губпродко- ма за работу. Не доезжая саженей пятидесяти до одной зеленеющейся полосы, навстре­ чу телегам с межи полосы поднялся Фома Толкач—высокий, тощий, в руках