Сибирские огни, 1926, № 4

— Степушка, друг!.. Ло-ожись!.. Помирать вместе что ль? А?.. На го­ лову юбку, братцы!.. Данило, лезь. Есть Данило!.. Лей!.. Колени... Визжит стерва... Са-мо-го-ну!.. Дым. Мат. Раж дикий... — Э-эй!.. 3-засаживай!.. Р-робяты!.. У Дуньки-ти...ии...и... Матаня!.. Так в кругу на углях насиловали Дуньку. А она, пьяная от ужаса и уже бесстыдная, подчинившаяся, дергалась голыми ляжками, лаялась: — Ко-бе-ли!.. Налили добра-ти... Лей! Всем наварю! Х-ха... — М-мать!.. Да она заразная, стерва!.. — Крой! После вылегчим... — ... Да вы зачем миня жанили, тройку коней маяли. Д-вы зачем не милу брали—милку-жа захаяли... — И-их-...ха!.. — Смер, как есть. Похрипел и смер... — Ой, матыньки вы мои!.. Суки!.. Ай!..а-а... — Молчи, стерва!.. — К матери теперь оттащить... — Дак мать-ту отец в лоск искрошил. Убегла мать-то... — Не иначе. К кому боля?.. ... Шел Прокл дорогой, ухмылялся. А на дорогу, прямо на пыль вот на самую, спустился вечер. Да такой-то ли, товарищи вы мои, темный!.. Спо^ тыкался Прокл... Пел: — Ах, ты-ы... ворон ли мой залетнай!.. Д-залитаишь вы-ысоко-о... Ночь... Дунька... И пьяные мужики. А сверху небо—огромная плаща­ ница миров. И будто ночи молилась степь... Нет, не ночи, а Даниле на коле­ нях Дуньки: — Д-ты пошли-и дружку поштенье... Спозао-очный по-оцелуй... Шел Прокл. Спотыкался Прокл. Пьяно покхекивал. Пробовал опереть­ ся о ночь руками... Утром в Кузминку примчались двое верховых. Один обтянутый бре­ зентовым френчем, в брезентовых галифе и фуражке,-Ехал на крепком чер­ ном жеребчике, с белой метиной на лбу. Ехал в седле, на каблуках имел шпоры, но держался на лошади плохо—натягивал узду, коленями зажимал бока. Жеребчик был в мыле. Второй, в синей без пояса рубашке, седла и подстилки не имел, под ним шла паршивенькая кобыленка—сам он босоно­ гий, простоволосый, с разметавшейся по лбу челкой. К лошади будто прирос, и лошадь несла его мягко и свободно, несмотря на свою худобу. Второй верховой вежливо поклонился двум встречным мужикам, что-то крикнул украденое от слуха ветром. Мужики поглядели вслед всадникам, переглянулись и торопливо зашагали по дороге. У совета всадники остановились. Босоногий ловко соскочил на носочки и помог слезть товарищу. — Пожалуйте,—сказал он:—председателя наверняка застанем. И сек­ ретарь тоже здесь. — Это и будет у вас совет? Загадили же вы его,—процедил устало брезентовый, отвязал от седла кожаный портфель. Из-под тонкого козырька фуражки глянули тонкий и острый нос, плотные сухие губы и неимоверно вывороченный вперед подбородок, похожий на клин. Когда он говорил, губы раскрывались только с одного края и обнажали угрюмо поблескивающий зо­ лотой клык.