Сибирские огни, 1926, № 4

Девка залилась слезами, а когда успокоилась немного, смутившись, еще одну новость передала: — Как тогда чуяла, так и вышло... Ребеночек у нас будет... Упряталась к Ваньке на грудь. Неделя протянулась нудная, полная ожидания и тревоги. Оконченная землянка уже не радовала Ваньку. Мысли его разбивались. To -ли о Маньке думать, то-ли о мужиках, о Петровых подвохах? Ребята чуяли горе товари­ ща, молчали. Землянку караулили по очереди, чтобы не грянула беда вне­ запно. А беда наростала. Пришла она враз. Пришла она сперва от Маньки. — Не могу больше, Вань!.. Боюсь!.. Каждый день она ходит, Мавра эта. Смотрит на меня,—у-у!.. Ворона старая. А нынче ночью... Сплю я и будто спросонья слышу: стоит кто-то рядом. Хочу вот глазыньки раскрыть и не могу. Околдовала она меня. А после... после, Вань!.. Опамятывалась я гаки... А она... руками... по животу мне... Щупает... Зубы Манькины лязгнули. — Спи, говорит, спи, Манюшенька. Зла я тебе не хочу... А тут и отец рядом стоит, свечу держит... Так я чуть не обмерла со страха. Чувствую, Вань, сделать они со мной чего-то хотят. Страшно мне... Отец все молчит. Уж лучше бы он ругался... Мо...может... еще простит он? Упро...о...сила бы я его?.. — Не простит,—мрачно отмахнулся Ванька:— наша ему любовь, что серпом по’ нехорошему месту резнула... И думать о том не моги. Вот кабы не того... Мужики у нас, вишь ты... они... Темь у нас... Топь... В самогоне потонули. А не то бы... — Что, Ваня? — В точку не попаду, вот и то... Ванька думал, что если к себе Маньку взять,—Дормидон с мужиками заявится, все равно, назад отнимет, да еще побьет Маньку. «Угнать.ее если?.. И лошадь Черных даст... Землянку со зла развалят. Да и куда угонишь-то?.. Эх, кабы из города на такой раз приехали, али бы что прислали!..». А Мань­ ка будто его мысли угадывала: — Приедут ли, Вань?.. Город-от он далеко. А если не приедут?.. — Вот то само и есть. Точка теперь нам нужна. А где она? Нет точ­ ки. Ухватиться бы за нее... И не за что... Ванька с недоуменной искренностью развел руками. В это время в дверку землянки чья-то длинная легла тень и басистый голос нарушил сгустившуюся вечернюю тишину: — Дома хозяин-от?.. А-а?.. Ванька вышел. Человек стоял с Ладогом—десятский,—догадался Ванька: — Караулить с Данилкой ныне тебе черед,— нехотя сказал он:— а также и завтра и всю неделю. Тако постановленье вышло... Хотите вместях, а хотите по очереди. У Данилки я был—не застал. Ты уж сам ему скажешь... — Что же это, Вань?.. Как же?—шептала после того Манька, прижи­ маясь к парню:—что будет с нами, коли и они на нас все?.. Заплакала.