Сибирские огни, 1926, № 4

— Ну, приперло, видать, тебя!—ахнул изумленный Дормидон и шарах­ нул мужика неожиданным предложением.—Куй, говорят, железо, пока го­ рячо... — Ладно, смолочу я тебе,—ударяя на словах, заговорил Дормидон:— и не только смолочу, но еще и муки, и мяса в придачу дам... Ваньку-то я прогнал, не к дому пришелся, место его просторное... Понял?.. Данило понял, что вроде не ловко на чужое место идти, но... Данило согласился, только согнулся после того больше и при встрече с людьми в разговоры старался не вступать. Место для землянки выбрал Ванька на глинистом, в сажень вышиной, речном обрыве, под строем изб, озиравших реку подслеповатыми, как глаза старухи, окнами. Днем он работал у крепоньких мужиков, завоевывал себе пропитанье, а вечерами и ночью— при свете костра—врывался в землю упорным скреб­ ком, ладил стены, столбы, плел плетень снаружи, таскал из леса хворост. Вечерами к нему заглядывала Манька. Была она, как в угаре, и не хо­ тела от людей скрываться—прятаться считала стыдным: — Все равно! Уж коли пошла с тобой!.. Пропадай моя голова!.. На отчаяннно(ть била. Но часто замечал парень: нет-нет, и вздохнет она, да таким-то тяжелым вздохом... Боялась отца. Крепилась. С трепетом внутренним ожидала, когда, наконец, узнает настоящую правду Дормидон. Однажды не вытерпела и созналась: ч — Верно, ох верно, Вань!.. Не прячусь вот, а сама—о-ой, как боюсь...ч Убьет он меня, как узнает... Замечаю я—люди-ти следить стали. Одно, что не ходит ни к кому отец. Давно бы высказали... Ванька успокаивал ее, как мог. Где лаской, где уговором, а чаще книги читал. Была у него такая книга—географией прозывалась—и Маньке она сильно пришлась по вкусу, не то, что политграмота, а куда интереснее и понятней. Однажды их ребята накрыли. Трое: Мотька Черных, Гаврик Петух й Гришка Егоза-—небогатых семей пареньки и возрастом в годы настоящие еще не вышли. Сперва было на-смех подняли Ваньку. А после, как-то так вышло, что просидели они у землянки всю ночь и не проронили и слова из того, что читал им из неслыханной книги. Пришли и на другую ночь, и на третью, и каждый раз просили: — Про зверей нам африканских... Или: — Про дикарей, которые людей жрут... А на четвертую ночь остановилась над землянкой лошаденка Черны- хова и вниз к Ванькиным ногам посыпались свеже срубленные жерди. — Это мы тебе в помощь как бы,—смущенно сказал Черных:— а ты нам еще прочитай. Интересно, как оно земли другие живут. Занятно. Ванька не отказывал. Где-что непонятно, старался, как мог, об’яснял: — Без економических фактов все одно, как следовает, буржуйского мира не понять. Тут вся суть, на которой буржуйская земля держится... Рассказывала им книга в ту ночь, как в тех странах незнаемых одни люди живут за счет других и благоденствуют—денег имеют столько, что обед их дороже стоит, чем вся Кузминка—деревня со всеми потрохами. А другие в шахтах под землей, в трюмах кораблей, на рисовых плантациях по