Сибирские огни, 1926, № 4

Мелькнула Манькина расписная косынка. Лес вдруг прорезался вспыш­ кой неожиданной молнии. — Гроза будет,— сказала Манька. — Это далеко где-то,— приглушенно и торжественно, как всегда гово­ рят в лесу ночью, ответил Ванька. Снова вспыхнул мерцающий свет. Манька в упор смотрела на парня и успела окинуть взором его лицо. Что-то новое в его выражении бросилось ей в глаза. Это новое, сквозь застывшую на лице его грусть, светилось особен­ ной, понимающей лаской. Ванька легонько щипнул ее за руку. — Попало тебе от отца-то?—тихонько смеясь, спросил он. — Попало. За книгу твою. Побить хотел, да я убегла... — На реку пойдем,—предложил Ванька:—там светлее.—Обнял ее, зашагали быстрее. — Знаешь,— говорил он:—давай напролет, до утра?...—в голосе зве­ нели разухабистые задорные нотки:—все уж равно!.. Эх, Маня!.. Не хочется уходить от тебя!.. Манькино сердце тревожно сжалось, потом заныло сладко: «Значит любит... Лю-бит!..». Запрятала слово это глубоко в себя. Снова молния вспыхнула. Донесся далекий удар грома, и лес зашептал, сдвинулся теснее, качнулся и снова угрюмо замолк. Впереди обозначилась просека. Стало светлее, и легкий ветерок дунул в щеки. Лес жил здесь иной жизнью, нежели там, в глухой чаще. Сюда веяла свежесть застывшей, будто остекленевшей, реки, которую не в силах разбу-} дить вспышки молнии,— они как-то сразу поблекли, и звезды, купающиеся > в реке, обещали защиту от далекой бури. Деревья нежились в розоватой по­ лутьме. С противоположного берега надвигалась на реку щетина тальников. Дальний холм увенчан догорающим пожаром зари. В траве в эту ночь осо­ бенно звонко и трепетно пели кузнечики и в голову от их песен кидался при­ торный и сладкий хмель. Говорить не хотелось. И не хотелось ни о чем думать. Через Ванькину поддевку чувствовалось его тепло, и тело никло, томясь в неодолимой истоме.- Когда Ванька заговорил первый—вздрогнула, будто пробудилась от мгновен­ но налетевшего сна, кузнечьи хоры примолкли, и травы пахнули на нее ду­ шистым и пряным дыханием. Притихшая, околдованная оглянулась Манька: что, мол-де, я... Где?.. А Ванька чего-то свое все гудит и гудит над ухом. Слова у него отры­ вистые, и голос другой, каким он ни разу еще не говорил с. Манькой, и лицо его так близко, что вытяни она губы трубочкой, и они поцелуют усмешли­ вый Ванькиц рот. Губы вытягиваются сами собой, Ванька на минуту замол­ кает, откидывается и говорит снова. — Теперь-то он обязательно прогонит нас, Мань,—а рука его, ласка­ ясь, ложится на ее грудь. — Нас,—думает Манька:— на-ас... И вслух, точно подсказывает:— — Вместе, Вань... Правда?.. — Ну да, вместе... Ты разве не пойдешь со мной?.. — Пойду. Куда ты и я с тобой рядом... И тихая блвгодарная радость бьется в ее груди, как родник, в журча­ щем Манькином смехе. «И пусть гонит!.. И пусть!.. Пусть!..».