Сибирские огни, 1926, № 4

А ведь есть еще инсценировки (для сцены и экрана) «Войны и мира», «Воскресения». В пивной пьяный полубосяк (до революции): — Я, братики, такие прошения заворачивал, что у губернатора в ноздре щекотало. Раз мне чиновник один прямо сказал: хоть, говорит, ты и подполь­ ный адвокат, а перо у тебя—аки пес скулящий, так штопором в душу и ввин­ чивает. Тебе бы, говорит, с анвона проповеди загибать, али в писатели пойти,— смотри, мол, что выгоднее. А выгоднее, говорю, мне своим делом заниматься, потому к анвону склонности не имею, а писателей начальство не одобряет и с чахотки они шибко дохнут... Шекспир, Шиллер и другие классики в роскошных изданиях покупались часто «для мебели», для украшения кабинетов и гостинных. Такие издания я много раз встречал у людей, не читавших ничего или читавших очень мало и неохотно. Один из таких как-то сказал мне: — Неудобно с такой книгой лежать. Читать я привык лежа, перед сном, попробовал бышо раз Шекспира взять да уж очень грудь давит. Тяжелая. ... Так и стояли в книжных шкафах «неприкосновенными» великие мыс­ лители— в золотом тиснении, как в золотой клетке—долгими годами. Све­ тильники под спудом... Вероятно, и Шекспир, и Шиллер предпочли бы гулять по свету в сереньких обложках дешевой библиотеки и быть истрепанными, зачитанными до дыр. Среди читателей всех кругов—еще не мало обломовщины. Есть люди, которые несколько лет подряд собираются выписать какой- нибудь журнал! или книгу—и никак не соберутся, хотя и имеют деньги. Это ведь так трудно: купить переводный бланк, заполнить его, отдать на почту. Лень записать адрес издательства, цену, условия, навести справку. Лень порыться основательнее в библиотечном каталоге. Лень отнести книгу в переплетную мастерскую. Кстати: все вещи мы ремонтируем охотно, кроме книг. Если страница оторвалась и выпадает— один читатель из сотни догадается ее приклеить. Много лет назад удивил меня провинциальный драматический актер "X. Будучи совершенно трезв, в здравом уме и твердой памяти1, он никак не мог рассказать мне более или менее толково содержание пьесы, в которой накану­ не играл одну из главных ролей. Оказалось, что пьесы в целом он не читал и не слышал, а знал лишь свою f роль (в первом и последнем актах он не участвовал). Играл, однако, недурно, с под’емом, и- театральный рецензент писал о нем: «артист X. своей вдумчивой игрой дал почувствовать зрителю всю глубину пьесы». Позднее я узнал, что многие актеры также не читают пьес: — Да и зачем?—говорил он.—Пусть каждый знает свою роль, и этого достаточно. А чего ради читать те акты, в которых я не участвую? Жаркий июльский полдень. Дача. На террасе сидит в качалке дама, ест апельсин и одновременно разрезает головной шпилькой свежую книгу жур­ нала