Сибирские огни, 1926, № 4

Прокла дернули сзади за ворот, и он на карачках вполз, в расступив­ шиеся ряды. — Скрытность, таварищи, ни к чему. Не отыщете виновника, с вас спросим. — Да кого искать-то? Пил и пил... Утоп... Мы здесь при чем, будьте добреньки? Из толпы выступил чернобородый, приземистый мужик, с необычайно длинными руками, все время поглаживавшими толстую ляжку. Снял с голо­ вы кожаный картуз и обнажил огромную лысину в темном пухе редких во­ лос. — Убит он или не убит, про то вам, товарищ, может, лучше известно. Вы на это приставлены. А только видели Николушку третьеводни у Данилы. На всю улицу пьяные' голосили. Выходит то само, что оба они хоть и ре-ке- пе, а пьют, как и мы грешники, в полный процент. Это оно как?.. Ять прикусил губу, гмыкнул. Глазки чернобородого приятно улыбну­ лись, поплыли-с той же усмешечкой по головам мужиков. — Существенно, Данило и убил,—в сторону тихонечко произнес он и надел на голову фуражку:—это не я говорю. Это по-вашему так выходит... Ну, коли так, то и мы от власти своей не отойдем. Глазки его окончательно ушли под брови. — Во! Это верно загнул Петро!—гаркнули из толпы:—только, как теперь Данилка расхлебывать станет? — Данилка-то?.. А Петру што? Он и рад-радешенек. Давно дабй- рается. — Добьет!— крякнул кто-то сзади:—раньше в мире не были, посля этого вовсе перегрызутся. — Закатат !—ответил другой голос. Данило смутился. Был он рыжий, громоздкий, как плохо выкорчеван­ ный пень. Не знал, куда деть руки, боялся плотно поставить ногу и от этого казался большим, потерявшим равновесие ребенком, на первых шагах. — Действительно, врать не буду,—сказал он, странно качнувшись, как будто слова эти ударили его в спину: -был у меня Николушка и... и ушел. Говорил, к Петру пойдет на свежую самогонку. Своей не имел, ну и гостил у людей... — Это у меня-то-есть,—спокойно пояснил чернобородый: только он врет. Не был у меня Николушка, и самогонку я не гоню. Свидетели най­ дутся... 4 — Такие же кровососы, как ты, небось,—ловко ввернул из толпы Ванька. По чернобородому пробежала тень. Давно это повелось. От тех самых жгучих годов, когда Данило, с дру­ гими фронтовиками, под руководством городского большевика Федора Гвоз­ дя, устанавливали в деревне советскую власть с пролетарией на верхушке. -— Дом у тебя новый, шестистенный,— заявился однажды Данило к Петру с винтовкой: как раз такой дом под культуру нам нужен. Придется потесниться, дядя... Дом Петра взяли, да так и не вернули обратно: закраснела над домом вывеска: «Кузминский нардом»... Жил после этого Петро в избе бпята. а когда умер тот, сделался его наследником. Хозяйство имел крепкое, в годы