Сибирские огни, 1926, № 4

его «независимость» и «целость»*). Америка ответила на это обращением к Китаю (не к Японии) о непризнании ею никаких обязательств Китая, нарушающих политику неприкосновенности Китая и открытых дверей; но воспрепятствовать осуществлению новых японских захватов на деле в состоянии уе была2). Ответом на это все же угрожающее выступление Америки было заключение Японией и Россией нового тайного соглаше­ ния о взаимной вооруженной поддержке против всякой державы («пита­ ющей враждебные замыслы против России и Японии»), которая покусилась бы на «политическое господство» в Китае3). Наметившаяся, таким образом, на период после окончания мировой войны, грозная комбинация двух сильнейших держав, в военном отноше­ нии на территории Китая не знавшая себе равной, пошатнувшись после февральского переворота, при временном правительстве, вступившем на путь займов в Америке (241,3 милл. р.),—распалась в октябре 1917 г,, как и все империалистические комбинации, из которых вышла Советская Рос­ сия раз навсегда. В истории мирового империализма наступала новая эра, отмеченная тем основным фактом, что ему все больше и больше приходилось и при­ ходится считаться, помимо всех прежних препятствий, с неизбежно и не-, уклонно проникающей в колониальные и полуколониальные страны единой политикой мирового же коммунизма. Советская Россия, сделавшаяся его территориальной и организацион­ ной базой, относительно Дальнего Востока, одновременно вынуждена бы­ ла вести воорженную борьбу з а власть над всеми бывшими территория­ ми старой России и входить в сложную международную обстановку, скла­ дывавшуюся там после мировой войны 1914-1918 г.г. Ближайшим образом речь шла о непосредственных соседях республики—Китае и Японии. Не­ смотря на декларации 1919 и 1920 г.г., которыми она отказывалась от всех неравных договоров России с Китаем, естественно, что дело с приз­ нанием и восстановлением нормальных дипломатических отношений с Ки­ таем затянулось под влиянием держав, и политическое соглашение меж­ ду СССР и Китаем было подписано, после ряда протестов со стороны Франции, Америки и Японии, лишь 31 мая 1924 г., при чем СССР отка ­ зывался от консульской юрисдикции в Китае, от концессий, полученньх Россией в 90-х и 900-х г.г., и от «боксерского вознаграждения» и согла­ шался на совместное с Китаем управление Китайской Восточной ж. д. и вывод красных войск из Монголии. Что касается Японии, принявшей энергичное участие в интервенции 1918-1922 г.г. и занявшей было Приморскую и Сахалинскую территории России, то и ее реальные интересы неизбежно, по мере укрепления и роста советской федерации, влекли к восстановлению нормальных и дру­ жественных отношений со старым материковым союзником4. Дело в том, !) „21 требование" опубликовано в Изв. М-ва Ин. Дел, 1915 г., т. 111, с. 95 и сл.; японо-китайское соглашение 26 мая 1915 г. (о Шандуне, Ю. Маньжурии, Внут­ ренней Монголии Ляодуне, горных концессиях и жел. дорогах в Манчжурии, Хане- пинга, Фуцзяна)—там же, 1915 г., кн. IV, с. 57 и сл. 2) См. Э. Д. Гримма, цит. соч. 3) Тайное соглашение 20 июня 1916 г., см. в изд. НКИД „Сборник секретных документов из архива б М. И. Д “ . № 1, с. о и сл. « 4) Любопытнейшие документальные данные о японской интервенции на Д. Во­ стоке и в Сибири собраны в издании: «Japanese Intervention in the Russian Far East ». ашингтон, 1922. Ср. также воспоминания В. Г. Болдырева: «Директория, Колчак и интервенты». Сибкрайиздат, 1925 г.