Сибирские огни, 1926, № 4

сам собою выступал на сиену—еще в эпоху 1 думы—вопрос о постройке кружной Амурской ж.-д. линии по русской территории, прикрытой течением Амура от непосредственного нападения японцев и стратегически обеспе­ чивавшей Приморскую и Приамурскую области, иначе, в случае перерыва сообщений по Кит.-Вост. ж.-д. остававшияся начисто отрезанной от осталь­ ной России. Амурская дорога, как элемент военной программы на Д. Во­ стоке, влекла за собою, в силу опыта только что закончившейся войны, необходимость проведения и второй колеи Сибирской магистрали, и в со­ вокупности эта программа по приблизительным исчислениям требовала около 400 милл. руб. до 1912 года, конечного срока исполнения про­ граммы, что в сущности закрывало правительству возможность всякого иного железнодорожного строительства внутри страны на средства казны. *) А между тем, финансовое положение страны в 1906-1908 г. г. было крайне затруднительно: эти годы она не выходила из промышленной д е ­ прессии, а слабые урожаи тех же лет держали весь внутренний денежный ры­ нок в напряжении и заставляли искать новых рессурсов на стороне. Но именно эти же годы французский рынок оставался закрыт для русского кредита: давая последний—впервые такой крупный (800 милл. р. номи- мальных)—заем, французы обязали Россию воздерживаться от повторе­ ния займа не менее двух лет, а в 1909 году наступал уже срок выкупа краткосрочного военного займа 1904 г. в -350 милл р.. и согла­ шенный к концу 1908 г. новый заем в первую очередь должен был пойти на погашение названных обязательств. При таких условиях политическая директива, высказанная в одной резолюции Николая II на второй день после открытия I Думы: «В Китае нам не следует отождествлять свои интересы с интересами государств Западной Европы; нужно стремиться к продолжению нашей политики до 1898 г., т.-е., действовать миролюбиво и отдельно от других стран» —ока ­ зывалась не программой скромного минимума, а недостижимым максиму-- ’ мом**) .Именно в ближайшие з а русско-японской войны годы России при­ ходилось выбирать с кем, и раз выбрав, с тем и солидаризироваться. И меньше всего можно было думать о восстановлении тех отношений,.с Китаем, которые в 1895-1898 г. г. под знаком дружбы и союза создава­ ли России положение наибольшего благоприятствования в Манчжурии и Корее. Наоборот, донесения русских дипломатических агентов 1906-1910 г. г. полны свидетельств глубокою падения престижа России в глазах ки т ай ­ ских властей и жалоб на всяческие нарушения «прав» и «интересов» Ро с ­ сии в Китае. Немудрено, что в эти годы в политике России, приспоса­ бливавшейся к новому положению вещей, историк не найдет ясности в по­ становке задач и твердости в достижении целей. Реминисценции 95-98 г. г. скрещивались в ней с требованиями текущего дня: неустойчивость обще­ го политического положения внутри страны (по крайней мере до 3 июня 1907 г.!), темные финансовые перспективы (до 1909 бюджетного года) и необходимость сосредоточения всей ослабевшей дипломатической энергии, в связи с франко и англо-русскими соглашениями 1906 и 1907 г. г. на западном фронте, способны были довести на Дальнем Востоке до мысли о полной ликвидации там вещественных остатков прежней империалистиче­ ской политики и, во всяком случае, поставить вопрос: «оставаться ли» нам на Д. Востоке или оттуда «уйти»? Дело не ограничивалось, ведь, у к а з а н ­ ными непосредственно в Портсмутском договоре территориями и военно- *) Представление м-ра финансов в Госуд. Совет от б марта 1908 г. **) Резолюция Николая на телеграмме русского посланника в Пекине от 29ап- реля (12 мая) 1906 г.