Сибирские огни, 1926, № 1 — 2

шая сердце сердцем мотора, потому что жизнь в воздухе, в боях, исчислялась месяцами. Но жизнь победила, он был жив. И еще была революция, революция была протай шелка и жемчуга, против шелковых отворотов фрака и жемчуж­ ных запонок Виктора Аристраховича Подбельского, предводителя дворянства и князя, ее мужа. Князь был расстрелян в Сибири, а Вероника, он знал, вер­ нулась— кто она? Красные волны крови бились в его висках. Теперь Верони­ ка давно была ему безразлична, но раз выпал случай, он решил встретиться с ней... Да, только взглянуть в ее глаза прямо и увидеть, что она— что она. Сны его были спутаны и огромны. —- Европа!—крикнул борт-механик так же, ка к в море кричат: «Земля!». Моторы ревели свои победные арии. Небо звенело, ка к синий колокол. Ь громе и гуле упрощенные такты знакомых напевов... Но ка кая мощь! Этот огромный рев можно было осязать, ка к воздух. Эрмий отстегнул одеяло, положил номер «Вестника Воздушного Фло­ та». В зеркальных окнах Варнемюндэ был Урал. Эрмий сменил борт-механи­ ка, державшего рули: по правилам перелета, выработанным в Берлине, авиа­ тор должен был управлять аэропланом, когда внизу были опасные места. Левберг крикнул. Морщинки в углах его глазниц залучились улыбкой: версты на две ниже плыл крош ка юнкере.— «Андрей, догнали!»— закричал Эрмий. Ах, к а к хорошо жить! Он толкнул ручной рычаг и через минуту «Вандермюн- дэ» обогнал «Исследователя», к а к миноносец баркас. Воздушные капитаны неистово отмахали приветствия. К стеклу пассажирской кабины с любопыт­ ством прижался пятачок медвежонка. Эрмий выключил центральный мотор, стараясь не терять комариной точки юнкерса. Внизу плыли зеленые возде­ ланные холмы, светлые реки, густые лиственные леса: дуб— липа— клен... «Европа!». Воздух стал более влажным, легким и теплым... Может быть оттого, что внизу были неузнаваемо знакомые, по далеким— ка к детство— зовам, места. В садах и холмах, в зеленых, синих и серебряных тюбитейках .мина­ ретов и колоколен, разжованный на куски жирными губами оврагов, при­ чалил Демск. Эрмий, ка к школьник, вписал его в торжествующий кр у г поле­ та, поджидая брата... Вот эта горка на берегу реки, на берегу тишины, раз- бульканной речкой «Сутолкой»,— там, в теплые европейские ночи, в саду цветущей вишни, он... или — нет, разумеется не он— ка к смешно было думать, что это он, который теперь видит людей такими маленькими!— один знако­ мый мальчик, его тезка, шептал свои признания кареокой и пышнокосой де­ вушке. Белый кр уг аэродрома приплюснулся на плоскогорьи, за несколько верст от города, у тихих берез старого кладбища, где— давно-давно— были похоронены казачий полковник Платон Иванович Бронев— с единственной своей супругой (мама милая, милая!) — и маленькая неведомая сестренка, Люба. Кругосветный путь был закончен. Впереди, после Урала, оставался пе­ релет над населенной равниной, такой легкий, что о нем не стоило и думать- Эрмий снижался. Аэродром был в красных знаменах, в растянутых тра­ пециях толп. Казалось, тысячи сандвичей пришли возвестить о невиданном галла-представленьи, полном прекрасных и смелых движений знаменитых а к­ робатов, наездников и борцов, или, может быть, о диких схватках башкирско­ го Сабан-Туя. Толпы, в атавистической своей тоске, ждали героев и зрелищ. Взмахи знамен и дым сигнальных костров сказали пилоту о силе и направле­ нии ветра. Пилот снизился парашютирующим спуском, аэроплан остановился плавно и быстро, пилоту казалось, что его поддерживает нечто, летящее в нем