Сибирские огни, 1926, № 1 — 2

нели волны Хан-Алтая. Авиатор напряг мускулы, потянул к себе стальной борт. Он не знал, куда девать избыток своей жизни. С высоты кочевых облако®— северные отроги, ка к холмы. Синь осталась за спиной. Бирюзовое молоко Катуни питало хлеба равнин. Это была уже не та, не Акмальская Катунь. Там, в ее верховьях— песня, здесь— плуг. Царство Эрлика кончилось. Впереди, на северо-запад, разливалась первозданная гладь. В дымной мари был горизонт степей. Тихий океан степей... V. Р у л и . Будут годы, близка их крылатая поступь, когда мы будем жить в Крыму и работать в Норильских горах; но все еще страшит людей неосязаемая без­ дна и, к а к своих освободителей, встречают они завоевателей небес. Эрмий Бронев снизился на омском аэродроме при кострах. Аэродром был пуст. Только сотни две зевак выкрикивали в сумраке «ура!». — Я надул их,— сказал Андрей Бронев, кивая в сторону криков.— Тор­ жественную встречу назначили утром. К чертям! А то набанкетишься так, что не встанешь. Банкеты у нас, главным образом, чтобы самим выпить и за- клеить... Ну, мы успеем напиться в Демске. — Значит, летишь с нами? — Да; все устроил! В гостинице немцы занялись мытьем, вернулись в халатах, разошлась по своим комнатам; но добрые намерения Андрея Бронева погибли. Появи­ лись члены правления Окравиахима, затем— окрош ка и другие жидкости. Нестягин, почуяв новых поклонников, заговорил об электро-авио-моторах, питающихся энергией от сверх-мощных станций мира путем радио-передачи. Сверкающая оболочка его глаз излучала огонь водки и мысли. Это будет свобода. Наконец-то— свобода! — А я вижу это так,— сказал человек с черной бородой.— Громадные воздушные карабли: Мистер Нобель, Лига Наций, Лос-Анжслос*) и другие, столь же миролюбивые, остановятся над нашими городами и будут сбрасывать бомбы, начиненные «росой смерти» или какой-нибудь еще более поэтической смесью «арсинов», «винилов», «хлоридов»... — Это действительно гораздо ближе,— сказал Эрмий.— Простите, вы химик? Все улыбались и розовели... — Я завокроно. — Вы не русский? — Почему? — Так, показалось, такая фамилия... — Моя фамилия Павлов,— сказал завокроно. — А ! Разговор зареял над страной случайностей. — Храбрее всего глупость,— сказал Андрей Бронев.— Раз, на фоккере, я попал в туман. Я бился два часа, бензин был на исходе. Пробовал подни­ маться: нет конца краю «молоку», точно зима! Спускался: под самым носом выпрыгивают деревья. А пассажиры, какие-то нэпачи, выпивают, дуются в железку. Наконец, увидел облачную воронку, приткнулся на лужок. Вышел— *) «Ангел мира»—название одного из последних «цеппелинов», переданных Германией Соединенным Штатам в счет уплаты военных долгов.