Сибирские огни, 1926, № 1 — 2

рящей мглы. Кунь-Коргэн отогнал злых духов и спрыгнул. Аруу-кбрмосы, при­ нявшие образ больших филинов, поддержали его мягкими крыльями. Дневной свет вверху завял, ка к осыпавшийся подсолнечник. Кунь-Коргэн падал в чер­ ной тьме. Сердце его ударило горячей волной крови, и капля пота, блеснув, по­ катилась вниз. Блеск разгорелся, зацвел пламенем, Кунь-Коргэн увидел боль­ шой костер и встал на ноги. В чугунном закоптелом котле клокотала кипящая вода. Семь дорог расходились в семь сторон. В котле, на семи вертелах, вари­ лись шесть человечьих голов. Седьмое вертело было свободно. Кунь-Коргэн взмахнул бубном и пошел по седьмой тропе. Бомом шел Кунь-Коргэн. Сосны и скалы окружали его, внизу, словно кровь Эрлика, рычал поток. Горец шагал в темноте по камням уверенно, ка к вспугнутая ночью птица режет воздух. Валежник затрещал, один из косма­ тых клубков мрака подкатился ближе. Большой бурый медведь оскалил на Кунь-Коргэна кинжалы клыков. Филины захохотали. — Эгей-ге, Хал-Халыч! Здравствуй!— повеселел Кунь-Коргэн. Хал-Халыч заскулил, побежал прочь. Кунь-Коргэн прыгнул на спину зверя. Густой ветер ударил в лицо кама. Медвежья ш кура была мягкой, ка к >воя лиственницы. — Эгей-ге!— покрикивал Кунь-Коргэн... — Путь к Эрлику длинен и полон страшных препятствий,— сказала Заидэ.— Мы можем уйти, послушать Катунь и потом вернуться: он все еще будет кружиться,— я знаю. Эрмий молча увлек девушку. Никто не поднял на них глаз... Девять черных сарлыков наклонили против Кунь-Коргэна острые рога. Громадные быки ревели, их маленькие круглые глаза наливались кровью. Ла­ виной окал, оторвавшихся от Катунских столбов, бросились быки; но фили­ ны подняли кама, и рога зверей вонзились в ствол кедра. Кунь-Коргэн опустил­ ся в чащу. Гибкая ветвь пахучего маральника обвила ему ногу. Кунь-Коргэн оборвал ветвь, и тотчас же его схватила другая. Лес был тих, под ногами скользила мягкая сухая хвоя. Кунь-Коргэну' хотелось лечь. Пот лился по его морщинам. Т а к он шел много часов, отбиваясь от р ук растений. Свинцовые’ круги наполнили его взор. Он остановился на миг, чтобы вытереть рукавом лицо. Из-под руки мелькнул серый серебристый свет, подобный крыльям Каан- Кэрэдэ. Перед Кунь-Коргэном была мутно-зеленая равнина. Девять круглых озер, одинаковых, ка к слезы, мерцали в дали страшной неподвижностью. Де­ вять туманов белых и девять черных медленно блуждали над ними... Эрмий пытался рассказать о том глубочайшем синем цвете, что, не за­ тухая, сиял в нем после перелета через два океана. С четырехверстной кру­ чи океан был подобен гигантской сапфировой чаше. Края ее поднимались, ка к великие плоскогорья. Весь видимый мир был синим. Выл синий ветер. Казалось, что аэроплан неподвижно висит в синем хаосе. В течение многих часов перед взором не было ни одной отметины, по которой можно было бы определить движение. Голова становилась совсем пустой. В ней не было ничего своего. Только эта вечная, заколдованная синева. Заидэ прижималась к нему, ласкаясь. Сильный человек, шагавший ря­ дом, казался ей избранником. В лесу была тишина. Теплые волны смолистых ароматов омывали и х загоравшиеся лица. Далеко внизу, прибоем южного моря, шумела Катунь. Глу­ хо долетали взрывы бубна. Жизнь была, к а к поднявшаяся грудь. — Каан-Кэрэдэ! я люблю тебя...