Сибирские огни, 1926, № 1 — 2

Медвежонка Бронев сдал на хранение секретарю окравиахима.— «Не могу ри­ сковать молодой жизнью»,—пошутил он, увидев, что Бочаров озабочен. «Ис­ следователь» спрыгнул с крутого берега Бии, нырнул в облака, в тысячи -голу­ бых, зеленых, дымчатых просветов, вееров лучей, дождевых грив. Бия и Ка- тунъ— горные реки, здесь текли степью, горы были в облаках, Бия и Катунь за­ мыкали обширную треугольную равнину, от острого угла, на северо-запад, могучим лучом: уходила Обь. Внизу, словно плиты у ног наклонившегося пе­ шехода, мелькали десятины возделанных полей, тучная земля истекала зеле­ ной кровью роженицы. Прошуршал дождь по крыльям, Катунь шла в горы. С высоты 1000 метров Катуны— светлая молочно-зеленая петлистая струйка. Берега— точно изумрудные россыпи. Из-за туч, в солнечном ореола, кивнула голова Бобырхана,— Алтай! Здесь развеселился ветер, налетели восходящие горные токи, раскачали аэроплан так, что Бочаров стал злиться, написал Броневу смешную записку: «Я очень просил бы не шалить». Бронев просунул в окно руки, показывая, что рули держит Нестягин. Нестягин был вне подо­ зрений, «горки» были вне компетенции Авиахима. В Улале в аэроплан сел председатель исполнительного комитета Ойро- тии— Иван Савельевич Алагызов. Был он мал ростом, улыбчив и прост,— гово­ рил: «Чего бояться? На медведя ходил—не боялся, а здесь чего бояться»? Путь лежал прямо над Катунъю, на юг. Аэроплан, постепенно набирая высоту, под­ нялся на 1800 метров над уровнем устья долины. Здесь был совсем другой, подавляюще прекрасный мир. Безмерный, го­ лубой океан гор, переливы дымящихся красок, литая лестница гладких голу­ бых глыб— в бездну и облака. И выше всего, в лазури,—-призрачная ранняя луна. Бронев, не отрываясь, смотрел на карту мира, сличая его с лохмотья­ ми своей сороковерстки. Иван Савельевич писал записки, называя родные места— Камлак, Узнезя, Эликманар— 'иногда, впрочем, -путал, так все было непривычно с высоты... Через час после старта Бронев увидел, на- две версты вниз, алюминие­ вый блеск «Варнемюндэ». И тогда же Бронев понял, что «доказывать» здесь нечего, что «дай, господи, самому остаться с -колесами». Он снижался очень ме­ дленно, вертелся в лабиринте долин и скал, ища подходов к зеленой лысинке с белым кругом. У Бронева было ощущение, как-будто он не авиатор, а уличный акробат и канатоходец.— «Мимо не наступай!». Внизу по «аэродрому» бегал человек, бросил в четырех местах белые рубашки. Бронев сообразил: «Брат отмечает опасные пункты». Это его ободрило. Он полетел в том же направле­ нии, в каком стоял «Варнемюндэ». Темная хвоя закачалась от вихря. В ти­ шине выключенного мотора шаркнула о крыло мягкая верхушка сосны. «Ис­ следователь» снизился «на три точки», рядом с немецким аэропланом. — Ну, я привез тебе покрыш ку!— крикнул Андрей Бронев. «Исследователь» стоял под каменной грядой, кругом были зубцы гор, лес и небо; к «Исследователю» двигалась толпа (пешком, верхом, на телегах). Горели красные кисти на малахаях, вспыхнул радостный рев, в газоотводной трубе в ответ— вспыхнул красный флаг, зачадил по ветру, ка к раздвоенный язык дракона. Пламенное знамя было первое в мире, от него немцам стало тревожно, захотелось!, чтобы все было также ярче, быстрее... Эрмий Бронев прыгнул на крыло, братья неловко, по-мужски, поцеловались: Левберг тряхнул руку, го ­ ворил: «Спасибо, мы получили радио»..- — и потом к Бочарову — официаль­ ные комплименты Авиахиму, по поводу того, что он не раз оказывал помощь иностранным авиаторам.