Сибирские огни, 1926, № 1 — 2

надо надувать ртом, а руками грести и обязательно, когда дуешь, забываешь грести, когда гребешь — забываешь дуть и тонешь; о женщинах Египта, оде­ тых в темные балахоны и покрывала, в 150 Фаренгейта, о нагих женщинах Гавайских островов... Тогда Эрмий ощутил, что у него горят щеки, что он, не замечая, на­ пряженно подыскивает удачные фразы, образы, мысли, достает из пещер па­ мяти ярчайшие самоцветы. И ощутил, что все это потому, что радом с ним— ясноглазая девушка. Он сказал ненужное: . — Простите, я до сих пор не знаю, ка к ваше имя, отчество?.. — Зоя Емельяновна. Старожилша, — ответила она неохотно.— Можите не величать: ты этого не любим.—Она улыбнулась.— Здесь мое имя передела­ ли на татарский лад: Заидэ. — Я буду называть вас Заидэ,— хорошо? — Каан-Кэрэдэ и Заидэ—подходит,— засмеялась девушка. Он смотрел в ее глаза. Они были, словно антена. Его голова слегка за­ кружилась, будто он делал «штопор» с пятиверстной блистающей высоты. Лицо девушки, ка к земля на излете, стало близким, ресницы опусти­ лись, он смотрел на ее губы. В розовых кругах у ней всплыла заученная мысль: «Женщины скорее всего позволяют целовать себя иностранцам, артистам, авиаторам»... но ведь это был он, сошедший с неба— Каан-Кэрэдэ! Киргизенок «оттеля Казак-Стан» достал из малахая записку. Бронев прочел, бросил тиски, вытер пот. — Ермошка тоже скапотировал,— сказал он, едва подавив довольную улыбку. — Ка к! Что такое? — Да так же, ка к мы... Ну, ничего, будет знать, по крайней мере, что это за нашински аэродромы! Я привезу ему покрышку. Бронев протянул записку Нестягину. Писал Бочаров. Нестягин сидел на корточках, под крылом, в руках у него шипела и урчала паяльная лампа. Не­ стягин прочел, радостно взвыл, синий огонь заплясал фокс-тротт. — Мы полетим в горы! — В самую середку! v Там впереди, в неизвестности, развертывался синий дым туркестанских воспоминаний. — Завтра утром машина будет готова!—поклялся Нестягин.— Я люблю горы. Наконец-то, горы! — Бронев дурашливо пропел, перевирая, новую местную песенку: «Прощайте, Лидочка. Прощай, периночка, Оттель прекраснейший Клоп-Стан! Меня умчит от вас, Надеюсь в добрый час. А-э-ро-план...». Он нырнул под крыло, оба замолчали, чтобы клепать, паять, свинчивать, к р а с и т .. Утром, окрестив наспех сорок немаканных авиахимиков, «Исследова­ тель» помчался на восток вдоль северного склона алтайских гор. Бронев за­ летел в Бийск, взял из немецкой базы покрышки, налил бензина. Из Улалы телеграфировали: «Дождь. Вверх по Катуни линия прервана бурей». Горы, грозы и бури. Бронев торопился, у,него был хороший спортивный под’ем, хо ­ телось доказать брату... «доказать» было бесформенно», словом, доказать!