Сибирские огни, 1926, № 1 — 2

— Канкердэ? — Давайте я вам запишу, напутаете! Ои повернул рыжечубарого, протянул блок-нот. Вороная лошадь пошла рядом. — Академическая транскрипция этого слова такая: «Кан Караца»,— «а» произносится протяжно. «Кан»— значит: хан, царь. Т а к говорил, по край­ ней мере, руководитель нашей экскурсии. — Вы курсистка? — Какие у вас допотопные слова! Я учусь в Москве. — Ну, все равно, вы— ученая женщина. Расскажите мне про вашу Лти- цу. Журналисты скаж ут вам спасибо. — Нет, я знаю немного. Поэтому я и помчалась в Акмал, чтобы послу­ шать росказни алтайцев. Это очень поэтический народ. Художник ЧоросГур- кин говорил мне, что Каан-Кэрэдэ принес о т светлого бога Ульгеня первый шаманский бубен. Мне хотелось проверить эту версию. Обычно, Каан-Кэрэдэ и алтайском эпосе— страшное крылатое чудовище. Алтайцы называют этим именем герб двуглавого орла и карточный туз. Вот еще назвали ваш аэро­ план... а, может быть, сначала в самом деле приняли его за Каан-Кэрэдэ!... Ах, надо знать алтайский эпос, чтобы понять все это: аэроплан, современ­ ность и тысячилетие— «Каан-Кэрэдэ»! Поедемте! Лошади пошли друг за другом, спускаясь по краю пропасти. — Я был во всех частях Света, кроме Австралии,— сказал Эрмий.— Я много видел, но это правда: в этих горах есть своя красота, значит, и поэ­ зия... Вы не думайте, что если я человек-машина, то я в этом совсем ниче­ го не понимаю. — Ну!— отмахнулась она. Быстрые тучи закрыли долину, пошел крупный теплый дождь. Девушка показала скалу, нависшую над бомом, они связали лошадей, прижались . рядом. — Послушайте!— сказала она,—-ведь кругом Света летят немцы, а вы... Эрмий стал рассказывать о себе. Человек спустился с неба, сидел рядом, спокойно говорил. Он не думал, что жизнь его— новая тысяча и одна сказка Шехеразады,— жизнь была обыкновенная. Из-за слов грохотала война, первые проклятые бои в воздухе, когда человек учился летать, когда надо было сбить противника, протаранив колесами верхние поверхности его биплана. Потом в России, ка к в воздухе в жару, настала «болтовня»— качка— от слишком разгоревшейся крови, должно быть. Южный франт— Брест— Украина— Киев— время летело с кино ­ скоростью, также летели неисчислимые власти, имена, правительства. Он го­ ворил шутливо: «Я не женщина, я не ел о т древа познания добра и зла, ка к мне разобраться, кто прав?». Ему сказали, что враги— швее не враги, ему было все равно, он хотел жить. Жизнь, незатухающие волны жизни, излучались в нем, из него, с победной и сладкой силой. Он скоро выдвинулся своим сме­ лым полетом, своими точными петлями, штопорами, восьмерками, виражами; а когда мировая болтовня притихла, когда машины стали лучше, он полюбил скитаться—-инструктором, организатором— летуном— по мировым аэролини- ям, всюду, где жизнь скапливалась гуще, куда тянулись присоски капитализма, где было больше солнца или угля, золота— все равно. Человек говорил не о себе,— он неподвижно сидел рядом, он рассеянно взял ее руку, держал в сво­ ей руке, она была покорна,— он говорил о китайских толпах, о полисмэнах индусах, об удивительных костюмах китайских артистов, о разноцветных шелках; говорил, ка к переправляются через Инд, на козьих мехах, которые