Сибирские огни, 1926, № 1 — 2

С визгом проносится ветер, волны хватают по берегу—-отдаются удары в почве. Всякий раз Петрович робко моргает и плотнее пытается за­ стегнуть на груди свою куртку. Нижет насквозь. Потом швыряет лопатку и плетется к Михайле—«се таки не один. Тот камней надробил,— бело от острых, к а к сахар, чистых осколков. Скинул азям—лупит кайлой до огненных брызг... Жилу ищет. Кругом мокро, со всех гор скатился на остров холод... А известно, озябнешь— раззадоришься есть. — Не замерзнуть бы, Михайла?.. — Раньше смерти не помрем! Бери лопату— грейся... Отгребал. Сперва, ка к поденщик— о другом все думалось. Но холод жег, заставлял быть проворным. Расселась в скале змеистая трещина, обросла хрусталями. Указал Тоболяк: — В эдакой вот вчера самородки нашел... Стало занятно. Поднял кайлу, клюнул раз, другой. С пылью, с оскребками отлетели камни и рот раскрыла- дыра в пустоту. — Ага,—-бодрит Михайла,— дуй ее, дуй! Беспременно пещера... Просыпается азарт, яснит в голове, а потом опять все тухнет в позыве голода. На обед повытрясли из мешков хлебные крош ки, прибавили остаток масла и сварили сухарницу. Едва смогли разжечь костерок,— чахленысий—■ только пальцы погреешь. Охапку прутьев оставили к ночи—спрятали под лодкой. Поели все, что было, и ка к будто насытились. — Должно же к ночи утихнуть!— досадливо рассуждает Михайло, а ве­ тер сыплет в лицо ему дождевую пыль и толкает от берега. Раздолбил Петрович большую дыру— рука ш> плечо залезает и гля­ нуть можно. Спичку зажжешь— засияют внутри висящие хрустали. Вспыхнут огня­ ми зелеными, красными-, голубыми. Никогда не видел такого. И Михайла не видел. — Давайнка вдвоем, однако там жила... — А что нам жила твоя?— вдруг серьезно спрашивает Петрович. Тоболяк на полувзмахе кайлу задержал, медленно опустил, смотрит— ждет. Улыбался смущенно, но твердо кончал: — Нешто на дно мы ее унесем? Слышь, ка к играет. Все пуще! Это, браток, на неделю ненастье...,— и прибавил, глядя на землю, глухо: — Через это теперь пропадаем... И еще... через... — Что ты, парень, сдичал?— отшатнулся Тоболяк,— ка к ко т морской— сам жует,—сам плачет!..' Петрович смеется : — Увидим, что-будет... Ты мне все-таки об'ясни, для кого мы жилу эту будем стараться?.. — Во-он о чем! Да кто хочет, тот и придет. Всем она на пользу. — Из-за всех и работать? — А чо-же, на пузе лежать? Покрутил головой Петрович, взялся за кайлу.