Сибирские огни, 1926, № 1 — 2

Закивала зелеными крыльями ель,—’продрался Тоболяк через чащу— в каждой руке по винтовке. — Это вот дело...— похвалил Петрович. Вынул затвор и глав свой ко ­ шачий к стволине приставил: нет ли где ржавчины, часом. — Орлы мы теперь, Михайла, голой рукой не возьмешь! Дробно топчут кони отлогий спуск, прыгает на рыси Тоболякова спи­ на. Под обрывом седыми когтями роет река в гранитном корыте. Свернула под кедры дорожка, перебилась колодником. В обнимку запало древесное старичье, трухлеет тихонько в затхлости грибной и в тенях. Гулко вдали загремела,собака, другая. Конь зашмыгал внимательным ухом. Зацепился за кедры длинный лоскут дыма—ото левый и едкий. На полянке, ка к поп лесной в берестяной рясе, торчит юрта. Из-за дыма, застлавшего траву, идет карагас Николай Тутэй встречать знакомых. Узнал издалека, морщинками радости зарябило лицо, лицо из тис­ ненной кожи, из кож и желтой, ка к глина, копченая дымом... Гортанно сказал: — Здравствуй, друг,— и мягкой, прямой ладонью тычет Тоболяку... Желтые свечи вечер зажег по пихтовым гривам. Золотыми, огнистыми скатерками потряхивает. И от этого бледный пожар заторный, от этого крепче молчит потонувшая в ночи тайга, и птич­ ка где-то бойко швыряет бусы стеклянно-звонкой песни. Жарко бушует костер и дымом кроет поляну. В дымных разрывах вид­ но юрту. Она, как вулкан, светится сверху скрытым огнем и в глубинах ее поет карагаска. Петрович спит, а Тутэй и Михайла сидят у огня. Карагас подымает опустевшую бутылку и режет косыми насечками глаз играющее на огне стекло... — Айда юрту...— приглашает он. — Нет, там вши... — Ш и !..— радостно хохочет карагас и бросает бутылку. — Там... баба?— откровенно намекает он. — Сва-их много! На промысле баба... вредная она... — Вредная, друг,— сейчас же соглашается Тутэй,— через бабу, друг, и ты, и мы и все— помер! Все крагасы, все орус, все— помер... — Это ка к же?.. У Тутэя на бронзе лица белый ж гут двойного шрама от виска через лоб до пробора двух скоб смоляных волос. Память медвежьих когтей. Память о Тоболяке, который пулей вызволил друга. Не спеша отвечает Тутэй, важно отвечает, ка к всегда, когда говорит о старине. — Тогда у карагасов было много оленей, много мяса. Барбу1) шили из соболя, аях2) шили из соболя и эзер3) украшали камнями, которые светятся, ка к луна. По тайге, у Большой Воды, тогда жил народ Хиндумэй и ездил верхом на ушканах. И этот народ никогда не умирал, потому что знал воду, от ко ­ торой всегда живут. И вот, пришел волк и был он Аза и ходил в черной шкуре. ') Мешок. 2) Сумка. 3) Оленье седло.