Сибирские огни, 1926, № 1 — 2

жит именно принятая автором система из­ ложения путем сопоставления и противо­ поставления цитат. Но из отдельных ци­ тат, как бы удачно они ни были подобра­ ны, можно составить впечатление только о частностях, но отнюдь не о целом. Эт о­ го бы не было, если бы автор в каждом случае подробно интерпретировал основные положения исследователей, давая их в целостном охвате, а не выхватывая из них отдельные куссчки-цитаты. Точка зре­ ния Н. А. Рожкова или М. Н. Покровского не вырисовывается до конца, потому что мы имеем дело только с цитатами, а не с целостным марксистским мировоззрением, при свете которого только и возможно понять те или иные отдельнные положе­ ния этих исследователей. Эта же система приводит и к тому, что целый ряд заявлений автора остается со­ вершенно недоказанным и голословным. Например, на стр. 70 С. Я. Гессен заявля­ ет: «Мы не можем не согласиться с мне­ нием П. Е. Щеголева, что Грибоедов был не только идейно близок к декабристам, но и был избран ими в члены тайного общества». Опять-таки аргументация от­ сутствует, и вдумчивый читатель едва ли решится так слепо пойти в данном слу­ чае за автором. Да и как можно, говоря о Грибоедове, не посчитаться с мнением такого исключительного знатока Грибо­ едова, как Н. К. Пиксанов, который реши­ тельно отвергает факт участия Грибоедо­ ва в тайном обществе. При наличии та­ ких серьезных расхождений, ясно, что не­ обходимо воспроизвести с должной отчет­ ливостью всю систему доводов и уже ни в коем случае не довольствоваться катего­ рическим и одностороннимутверждением. Следует добавить, что такое неполное привлечение материалов проявляется и в других случаях, чем, конечно нарушается и искажается подлинный смысл явления. Вот яркий пример: на стр. 90 речь идет об известных статьях Пушкина о Радищеве, на которых, по слову одного из истори­ ков литературы, «не раз останавливались с недоумением исследователи». Из арсе­ нала противоположных и разноречивых мнений С. Я. Гессен извлекает старую гипо­ тезу Герцена о том, что в этих статьях Пушкин прибегнул к иносказательному, эзоповскому языку, с целью обмануть бди­ тельную цензуру. «Эту мысль.—пишет ав­ тор, - блестяще развил В. Е. Якушкин, най­ дя горячих сторонников в лице П. О. Мо­ розова, П. А. Ефремова, А. Л. Слонимско­ го, Н. П. Павлова-Сильванского и мн. др. Напрасны были усилия В. А. Мякотина опровергнуть якушкинскую теорию на том основании, что Пушкин, мол. неспособен был оперировать с эзоповским языком». Допустим, что так. Возражения В. А. Мякотина, быть может, не вполне убеди­ тельны. но неужели автору неизвестно. что этому вопросу посвящено специ альное исследование П. Н. Сакулина, где гипотеза Герцена-Якушкина подвергнута вдумчивой и глубокой критике И мы склонны думать как раз обратное: едва ли есть хоть какая-нибудь возможность воз­ вращаться к якушкинской гипотезе-после этой блестящей работы П. Н. Сакулиным. отчетливо вскрыто, как статьи о Радище­ ве органически сплетены со всеми пере­ живаниями, мировоззрением и творчест­ вом Пушкина в период тридцатых годов. В лице Радищева Пушкин отрешался от ставшего его тяготить наследства XV III века; его историческое мышление ставило’ на новые пути—пути, которые были проло­ жены философией и наукой первой трети X IX века; «автор «Путешествия» являлся в его глазах представителем устарелой, сентиментально-реторической школы, ти­ пичным представителем антиисторической эпохи просвещения». Быть может, с этим можно и не соглашаться, но посчитать­ ся с этим было необходимо, замалчивать же совсем непростительно. Наконец, односторонне освещен вопрос и о взаимоотношениях декабристов, и Гер­ цена. Отношение декабристов к Герцену он называет «несправедливо резким». Единственным исключением является в- этом отношении, по заявлению автора, А. В. Поджио. Все это совершенно не верно. Правда, Волконский и Оболенский порицали Герцена за эмиграцию, но ими не исчерпывается весь круг декабристов. С. Я. Гессену, видимо, осталось неизве­ стным замечательное письмо к Герцену такого декабриста, как И. Д. Яку­ шкин, письмо, проникнутое глубоким уважением к личности Герцена и со­ чувствием к его делу. Из различных сибир­ ских воспоминаний известно, с каким на­ пряженным и сочувственным вниманием сле­ дили за деятельностью Герцена ссыльные декабристы, например, братья Бестужевы, Горбачевский и др. Не будем останавливаться на других менее значительных ошибках и недоче­ т ах—для общей оценки это, конечно, ни­ какого значения не имеет. Надеемся, что эта книжка потребует второго издания, в котором автор учтет свои промахи и при даст большую стройность своему изложе­ нию. Попутно пожелаем автору и с.боль- шей строгостью отнестись к своему стилю. В этой, в общем хорошо и легко напи­ санной книге встречаются иногда и не­ правильности против языка и вычурные, нарочитые сравнения и т. п. Автор гово­ рит, напр, о последних письмах Пестеля; первый редактор и комментатор этих пи­ сем, С. Я. Штрайх писал о них: «Ужасом предсмертной тоски исполнены они. Пе­ чальное разочарование сквозит в каждой строке»... Это настроение С. Я. Штрайх об'ясняет страхом смерти: Пестель расте­