Сибирские огни, 1926, № 1 — 2

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ. Семен Ужгин— «В тайгу». ГИЗ, 1925 г. Л .—М. Стр. 63. Ц. 8 коп. Тайга, Алтай, партизан— все эго слова еще живые, образные, медвяные, пахнущие сказкой, дикостью, кедрачевой лохматостью, мягко-зеленой елкой, пихтой, мшистостью, и к ним тянутся «писцы» и писатели, спе­ кулируют на них. И ГИЗ печатает их хал­ турщину. Вот Семен Ужгин—случайный «алтай­ ский» партизан--дает книжку—«В тайгу», где ни тайги, ни Сибири, ни Алтая, ничего! А в предисловии «присяжный» соловей поет: «тов. Ужгин взялся за перо, чтобы... воскресить картины алтайской и уральской деревни». И этот Алтайрисуется степными деревнями: Яры, Крутиха, Бельмесева (12 верст от Барнаула), от которых «три года скачи» — ни до тайги, ни до Алтая не доскачешь. Алтайская губерния—это еще не Алтай и не тайга. Тут степей на тысячи верст, бо­ лот, лесов... Нет Алтая, нет тайги, нет и партизан­ щины, а в заголовке: «Рассказы о сибир­ ских партизанах». В рассказе «В тайгу» протоколом ри­ суются два соседа—кулак да бедняк, как бедняка кулак обманул, да вдруг раскаялся, испугавшись октябрьского переворота, добро украденное вернул, а потом, при Колчаке, желая отомстить, жаловаться колчаковцам на бедняка стал, и так 37 страниц, а на 38 стр., когда колчаковцы пришли солдат забирать, вдруг бедняк с товарищами ре­ шили уйти из деревни в тайгу, и это всего 3 строчки (4-6 сверху). Второй рассказ дает эпизод из граждан­ ской войны, когда мужички, сговорившись с отрядом партизан, подпоили солдат са­ могоном. и когда те напились, ввели пар­ тизан, которые перерезали беляков. Да, забыл... и об Урале говорится в пре­ дисловии: Ужгин, де, живописует Урал. И это верно. Приведу все дословно: — Откуль же ты будешь-то?--спраши- вает Степан. — От самого Урала, из под Челябы. Слы­ хал? F.CTb и еще, но может, это не об Урале- — отнести куда угодно можно, а слова «Урал» не упоминается. И это пишет партизан —не от сохи и ра­ боты, а от интеллигентного труда,—Ужгин известен алтайцам, как культурник, ин­ структор-кооператор. И нет у него партизанщины, нет борьбы, нет колчаковского ига, нет мотивов к воз­ мущению. нет лиц, характеров, массы, нет ничего. Нет и языка Сибири, нет и'Сиби- ри, нет ничего, кроме халтурщины, игры на громких словах. Простодушному ГИЗ у не надо так легко верить всем «партизанам». Партизанщина не везде уместна. А ведь «отбухано» ее 40.000! Второй рассказе известными поправками еще может пойти в деревню, но первый просто не нужен и даже, пожалуй, вреден. Г. Петр Гинцель— «На другой берег» (рас­ сказ). Издание Сибкрайсоюза. 1926 года. Стр. i'i. Ц. 8 коп. «...Погуляла с весны Крутая Речка, по­ куражилась, побаловалась всласть, нацело­ валась допьяна с ивняком, с тапьником, с черемухой, попела веселые песенки...» Так начал автор свой кооперативный рассказ «Н а другой берег». Хорош о начал, хорош о дал он и картину девьего гадания—с пусканьем венков на Крутой Речке. Сочно кладет краски П. Гинцель и в за ­ рисовке деревенских типов Но тяжелый крест в з е & л и л себе на плечи автор целой серией кооперативных рассказов, поставив задачей— дать для оживающей духовно си ­ бирской деревни кооперативно-агитацион­ ную прозу, и этим заставив себя раз на­ всегда оперировать с штампованными ге­ роями: кулак-мироед, бедняк, работница или работник. Сто-процентный идеалист и в будущем непременно кооператор, зажег­ шийили зажегшая 'судя по сюжету рассказа) новый кооперативный свет в глухом мед­ вежьем углу.: