Сибирские огни, 1926, № 1 — 2

Уж я взгляну с горки в яму — Што-то мутная вода. Уж ь взгляну милке в глазки— Покидать хочёт меня. Сорву ветку винограда. Брошу милому в ограду, Когда веточка повянет. Тогда Ванечка вспомянет. Все я горы исходила, • Все крутые бережка: Одну травку все искала Присушить мила дружка. На горе стоит сосна, Под горою вишня, Парень девку полюбил. Девка замуж вышла. В создании частушки и песни больше преобладает творчество жен цины, чем: мужчины. Мужская частушка более суровая, нет в ней той глубокой возвышенности и нежной лирической легкости, и весьма редко попадают такие вог частушки с не­ посредственной свежестью. На вечорку я шел. Шел я, торопился. Мне сказали: милой нет Назад воротился. Над зазнобою смеются, Будто она маленька. Посмотрел я в воскресенье- Милка—цветик аленький. Што-ты, милка, редко ходишь- В две недели один раз, Если кажется далеко Приходи, живи у нас. Сколько богу ни молился, Во святые не попал; З а хорошенькой погнался И плохую потерял. Уж ты милка моя, Милка черноокая. Раньше я к тебе ходил, Теперь гора высокая. Идет курочка по улочке, Тара, тара, тара. Лет семнадцати девчоночка^ Любить ее пора. В мужской частушке ярче выделяется едкая насмешка. Хороша наша деревня — Можно городом назвать, Хороши наши девчата Можно по-миру послать. Из Москвы пришли газеты— Старых девок на кисеты, Из Москвы пришли права— Старых девок на дрова. Наша улица широка, Две сажени поперек, Наши девушки хороши— Никто замуж не берет. Звучат и другие ноты в творчестве мужчины, но они глухи, и нет того про- стора и размаха, как в частушке женской: Слава богу —не забрили, На вечорки похожу, У милашки белый фартук- На коленях посижу. Вы пошто меня женили, Пару конёй маяли? Мне не в совесть девку брали^ Ее люди хаяли. Я родился, не крестился, А теперь политика. Молодого не женили, Теперь погодите-ка. войны. В ниже приводимой частушке, по нашему мнению, есть отзвуки гражданской Вы, товарищи-друзья, Кому могилу роете? Неужели вы меня Живого похоронете?