Сибирские огни, 1926, № 1 — 2

Но пред’рики кончили свое «дело», команда: «Кончено!» Темная-поло­ са воды разделяет все больше. Один пред’рика проходит мимо и бросает вскользь: ■— Остановить пароход ничего не стоит. Должна согласиться. Все спит на пароходе, кроме бессонной машины. От нее запах масла и пара в третьем классе. Яркий свет падает на спящие в дрожании движения Лица. Храп. На носу свежий ветер. С кормы грустно уходящая вода. По темной воде кое-где красные, зеленые бакены... Скоро Нарым. По ночному тихий берег. Свисток парохода никого не поднял. Одинокий костер, несколько обласков. Рыбаки тащут в буфет нельмы. Большие сере­ бряно-чешуйчатые поблескивают на берегу от пароходных огней... Не так просто отправить телеграмму с пустынного берега. Московская барыня в лиловом модном платье, со старческими подкрашенными губами, вол­ нуется. — Ну что за страна? Мне же нужно послать телеграмму! Она ездила к ссыльному сыну. Всех удивила изысканными туалетами и ,вкусами... До телеграфа три версты. Ночь. Пароход простоит 20 минут и никого с телеграфа и вообще из города. Пред’рика подходит ко мне: он нашел нарочного с почты и пошлет со своими мою телеграмму в Нарым. Отправить телеграмму московской барыни отказывается. Она очень оби­ делась. Напрасно. Моя карымская телеграмма пришла на два дня позже том­ ской. По чьей вине? Пред’рика? Нарочного? Нарымской телеграфной линии? Но я не москвичка и привыкла к сибирскому транспорту и связи. Я имею право на роскошь— и иду утром пигь кофе в салон. Разве к т о поймет мое удовольствие сидеть на воде в большой комнате, закрытой от непогоды и без единого комара! Скатерть на моем столе кажется мне белоснежной, прибор с кофе изы­ сканными. Черствые французские булки после остяцкого хлеба великолепны­ ми. Я сижу, пью кофе. Смотрю на однообразные таловые берега Оби и удивля­ юсь, ка к хватило терпения... и знаю, весной снова потянет Обь и снова поеду. Против меня- уселась вчерашняя фиолетовая дама. На ней серое изыскан­ ное манто и узкая обувь. Брови у нее сегодня ближе сошлись и одна чуть тол­ ще. Перед ней официант. Даме не нравится ничего из длинной непонятной мне, невежде, порционной карточки. Она заказывает все по-своему. Мне кажется,, ей просто обидно, что в Нарымском крае так мало уходит денег. Но нужно ждать, когда приготовят изысканные деликатессы, и дама под­ саживается ко мне. Она поражена, что я по своей воле езжу в Нарьгмский край. Здесь ужасно! Она подвиг совершила, с’ездив сюда! Купить ничего нельзя, почта не приходит. Пароходы безо всяких удобств. И как живут люди!.. Она ездила к сыну, и ей даже переодеться негде было. И разве это люди? Она ночевала в од­ ном доме! И еще называются русскими... Это дикари... Там столько тарака­ нов... Брр... Я чувствую, что не выдержу и сейчас громко расхохочусь. Выручает официант. Он приносит какую -то рыбу и соус, и дама быстро пересаживается