Сибирские огни, 1926, № 1 — 2

ки плотными свежими рядами стоят на полках. Надписи: «антирелигиозные», «сельхоз». Хочется спросить, ка к идут книжки, но за прилавком никого— тоже на пристани. Столовая. Недавно’ открыта потребкооперацией. Низкая комната. Гро: мадная балка посредине делает ее еще ниже. Тюлевые занавески, белые сто­ лики. Над одним крупный, портрет Ленина, и он так низко, что, кажется, Ильич обедаег с нами в Колпашевской кооперативной столовой. За сорок ко ­ пеек суп с солониной и массой перца и свежая стерлядь. Народу много и всего пять приборов. Надо ждать. Иду по «городу». Хорошие дома, огромные дво­ ры. Много места для скота, но к а к он зимует, видно по его худобе. Жердяные загородки, дырявые навесы, сено, перемешанное с навозом. Побольше сюда книжек по сельхозу. Вечер застал нас среди необ’ятного разлива. Вода, вода везде. Летняя ночь и луна делают ее голубой, и черными корявыми силуэтами торчат из нее старые ветлы. Отдельные избы и целые поселки затоплены совершенно. В девять часов вечера подошли к Басмасным юртам. Сначала из глади сине-голубой воды только старые ветлы, но за ними избушки, дворы. Но ме­ таллически сшей ряби замелькали черные силуэты обласкав, один, два... восемь лодок. Люди вылезли на крошечную отмель, а куда выгружать? Ходят прямо по воде. Закрепляют чалки за вершины ветел. Тихо, не­ говорливо булькают по воде черные маленькие тени людей. Какие-то стран­ ные водяные существа, чем и ка к они тут живут, среди этих ветел и воды? А ночью пристали к другим юртам и здесь пароход по «улице» шел. Маленькие избенки совсем затоплены и только в двух, прямо в воду, желто светились окошечки. Было недоумение, куда выгружать сорок девять мешков муки. А ста­ рик, принявший чалку, бродил по воде, где помельче, и ворчал: — Ка к я знаю, ка ку дам расписку. Вишь, всех на заседание угнали. Где здесь могут быть заседания, на деревьях? Потом лишь узнала, что это промысловая пристанская часть, а верстах s пяти на материковом берегу само селение. Долго с парохода доказывали старику, что если не найдется, кому при­ нять,— пойдет мука до Колгуяка и обратно, и за весь провоз накинут на муку по пароходному тарифу. — Дорогая мука ваша будет. А старик все хлюпал по воде броднями и ворчал: — Ка ку дам расписку... И тихое шлепанье его и ворчанье не будили сонную пустыню воды и за­ стывшего с сияющей луной неба. И казалось, что и капитану, и сонной ко ­ манде, и старику безразличен и ненужен этот разговор о какой-то муке. Остяцкая Кармен. Высоким берегом меж зацветающего шиповника, частого березняка и дудок пучки дохожу до дома Ивана Корнилыча. Большие циркульные окна. Пяти­ стенный дом. От нарымского купца торговал Иван Корнилыч, тот ему «даром» дом построил. Везет. Иван Корнилыч сидит в больших сенях и дымит трубочкой. Тут же гре­ ется блестящий самовар. Девка-работница, смуглая, со сбитым здоровым те­ лом, в одной юбке без блузки хлопочет у самовара. Живая и смешливая. При­ шли в избу. Половики. Зеркальце. Гагарьи ш курки. Сундуки. Швейная машина.