Сибирские огни, 1926, № 1 — 2

жестоко отомщенное в 1618 году экспедицией Воронцова, которая прошла всю степь почти до верховьев р. Ишима. В 1647 году восставшие буряты истребили всю высланную против них команду в составе до полутораста человек. В 1667 году 'вспыхнул та к назы­ ваемый Сейтовский бунт башкир. В 1665 году произошло' значительное по размерам' восстание тунгусов, намеревавшихся перейти в китайское поддан­ ство, где тогда даже ясак требовался значительно меньший. В 1736 году произошел третий башкирский бунт. При подавлении это­ го бунта было убито, казнено, пленено и разослано по тюрьмам, во флот и ссылку в общей сложности около 28.000 -чел., и подавление бунтов и загово­ ров туземцев всегда приносило русским новые прибыльные источники ясырь- ства. И если в тот исторический период рабство в Сибири все-таки не достигло ужасающих размеров, так только потому, что рабы тогда, главным образом, применялись только в качестве домашней прислуги и ка к средство для пе­ редвижения транспорта. Других же более сильных стимулов к развитию раб­ ства еще не было. Но вот в Сибири начинают выкристаллизовываться классы и сословия: местное дворянство, ищущее для себя земельного обеспечения, духовенство, твердое к земле крестьянство, сословие оседлых казаков, посадские и торго­ вые люди. Если завоевателей и первых засельшиков Сибири можно аллегорически себе представить в виде разбойников на большой дороге, которые или граби­ ли от туземного населения «мягкую рухлядь» для своего московского влады­ ки , не забывая, конечно, при этом и самих себя,— то теперь уже в истории Сибири появляется буржуй всех оттенков и мастей, буржуй периода первона­ чального накопления капитала. И с того именно времени, ка к южная граница по Западной Сибири была отнесена значительно в глубь средне-азиатских владений, рабство в Сибири начинает усиленно развиваться, ибо переселенные на завоеванную чернозем­ ную степь русские колонисты нуждались в рабочих руках. «Тогда,— говорит летописец,— каждый старался записать за собою для развития своего сельского хозяйства ка к можно больше продаваемых плен-' ных инородцев (ясыря), а! равно ссылаемых из России преступников и всякого рода бродячих людей». Сибирское крестьянство нуждалось в кабальном тру­ де для разработки невинных земель и скотского выпаса на отдельных уро­ чищах. Духовенство и монастыри не уступали людям светским. Торговый люд Сибири, где— по данным обследования Семевского— кулачество нередко до­ стигало таких чудовищных размеров и столь извращенных появлений, ка к нигде, даже в пределах Европейской России, без рабского труда также не мог обходиться. «В X V III веке,— говорит Н. Ядринцев,— рабская тенденция в Сибири уже достаточно укрепилась, найдя для себя опору в крепостном духе, перенесен­ ном за Урал из России. Сибирские купцы просили, чтобы им тоже дозволили иметь крепостных, видя готовый элемент для этого в инородцах». В X V II-X V III веках для развития сибирского земледелия очень много порабощалось башкирцев, вполне свычных к занятию сельским хозяйством. Киргиз записывали за собою, главным образом, оседающие по Сибири воль­ ные земледельцы. Но более всего рабского труда доставило сибирскому зем­ ледельцу падение Джунгарии. Гонимые из Джунгарии оспенною эпидемией