Сибирские огни, 1926, № 1 — 2

— Быть того не может, должен знать. Заговорит и по-русски, когда надо. Прошли мы; еще с полверсты тайгой и опять на полянку вышли, ка к раз к палатке. Поодаль другая стоит, поновей. У этой палатки и костер горит, дым от которого мы на реке заприметили. У костра баба-тунгуска мясо на огне печет, а около нее мальчонка голый, ка к чертенок, вертится. Ка к увидела нас тунгуска, от страху глаза вылупила и даже на землю села, а мальчонка закаркал, словно ворона. Повылазил из палаток народ. Мужиков двое, бабы, девки и детишек куча. Ребятишки, ка к черви, возле нас копошатся, по-звериному цокают. Му­ ж и ки поодоль стоят. — Капсе*), дагор,—говорю им. — Здорово, дагор русский,— отвечают,— заходи будешь гостем. По-русски говорят не хуже нашего брата. — Что-ж, зайти можно, затем и пришли. Пропустил я вперед Петра да Василия в палатку, а сам за ними. Сели мы на камаланы **), табачку закурили, все ка к следует. Жаден тунгус на табак, за раскурку в огонь полезет. И видно табачку давно не ви­ дали. Набивают трубки, а у самих руки трясутся. Раскурили, пососали, ба­ бам трубки передали, те ребятишкам, и пошло курево в круговую. Вечереть стало. Принесла баба мяса печеного, орехов, молока олень­ его, поставила все на низкий столик и зажгла свечку из медвежьего сала. Вошел в палатку старик. Не видал я его до этого. Встали все, и я встал. — Здорово, капитан. — Здорово, старый. — Дай табаку. — Изволь, дагор, покурим. Уступили старику место у столика. Вижу почет оказывают. Наклонился я к Василию, спрашиваю тихо,— это кто , голова что-ли? -— Тш , шаман. Слыхал я давно про этих шаманов, колдуны по-нашему, а видеть не приходилось. За шаманство строго при царе преследовали. Любопытно мне. Смотрю я,— чудной старик. Будто и такой, ка к все, да не такой. Глаза светом нутряным полыхают, и такой этот свет едкий, что страшно смотреть. Отодвигаешься подальше, словно от гадюки. . Едим мы, разговариваем больше со стариком. — Шаман ты,— спрашиваю у старого. — Нет, не шаман я, но знаю, ка к зверь живет, где трава растет и что человек думает и что ему нужно. — Ой ли? А меня знаешь, откуда я и куда иду? — Это сказать нетрудно. Плывешь ты со стойбища у моря на прииска, а думаешь невесело, плохо думаешь, ка к волк голодный думаешь. Зло меня берет на самого себя. Чего, думаю, я т у т с ним разболтал­ ся. Но тянет меня будто на вожже. Глаз с меня старик не сводит и оттого цепляется за сердце страх и гнусь тяжелая. — Почему так говоришь, дагор? — А что я говорю. Тут одна дорога— по реке. По тайге-б пришел с оде­ ляли, и были бы ноги натружены, а не руки. К то -ж в сапогах по тайге ходит. *) Якутское приветствие. **) Коврик из оленьей шкуры.