Сибирские огни, 1926, № 1 — 2

«Я показывал на г. Щапова, подозревая его в сочинении прокламации единственно1на основании подозрения, что видел его стихотворение, не имея прямых фактов. Показывая теперь, что это несправедливо, я сказал это един­ ственно для ускорения дела, думая догадкой попасть на истину, не сознавая себя. К сему добавляю, что г. Щапов, ка к я раньше показывал ошибочно, на основании подозрения, вовсе не имею сведений, знает ли он, г. Щапов, о членах какого-то общества «Независимая Сибирь». На этом же протоколе Щапов написал: «Я подтверждаю свое прежнее показание и сожалею о заблуждении г. Щукина, которого я все-таки считал честным». Очные ставки Щапова с Потаниным и Щукиным были сделаны 5 августа. По поводу обеих этих очных ставок следственная комиссия в тот же день вынесла постановление, в котором, между прочим!, сказано: «Щукин в присутствии следственной комиссии стал на колени перед Щаповым и просил у него прощение в том, что напрасно1оклеветал его»*). В этом постановлении следственная комиссия изложила причины, по­ будившие к аресту Щапова, а равно итоги обеих очных ставок, на основании чего она не преминула установить, «что против бывшего профессора Щапова нет ровно никаких улик в прикосновенности его к делу, производимому ко ­ миссией», а потому она там же определила1: «Ныне же освободить г. Щапова из-под ареста и отправить его обратно в Иркутск, где ему назначено место жительства, по распоряжению правитель­ ства, и там' отдать его под надзор полиции, впредь до решения настоящего дела, о чем и записать в это постановление, копию с которого представить господину генерал-губернатору Западной Сибири и просить разрешения его высокопревосходительства об отправлении Щапова в Иркутск». Но еще до этого определения в тот же день принято было следующее характерное постановление: «1865 года августа 5-го дня следственная комиссия, рассмотрев все бу­ маги бывшего профессора Щапова, нашла, что в них заключаются одни толь­ ко исторические сочинения и материалы для этого в особых выписках; сочи­ нений же возмутительного содержания, или имеющих какую-либо связь с на­ стоящим делом, никаких не оказалось. Поэтому определила: составить о том это' постановление и ка к профессор Щапов, оговоренный учителем Щукиным безвинно, по другому определению комиссии, сего числа имеющему состо­ *) Хотя следственная комиссия, искореняя крамолу в течение шести месяцев, была уверена, что в ее руках все нити заговора, тем не менее ей никак не удалось обнаружить автора прокламации. Кто же был автором этой прокламации? «Только вдолге после этого (т.-е. после процесса. В. В.), когда Ядринцев был на свободе и уже издавал «Восточное Обозрение», он мне сказал,— пишет Потанин в своих воспоминаниях,— что эту прокламацию написал иркутский купец Степан Попов. Это был эксцентричный человек, принадлежавший к либеральному кружку купца Андрея Белоногова, вместе с которым он дал деньги на издание газеты «Амур». Про него рассказывали, что он в своей квартире, вместо православных икон, устроил буддийскую божницу с буддийскими идолами. В то время, как Ядриниев. я и Шашков находились в Петербурге, он жил там же, и, увлекшись тогдашним движением, со­ ставил, может быть, самую циничную прокламацию в свете (не забудем, что свои воспоминания Потанин опубликовал в царское время, вот почему, думаем, он квали­ фицирует прокламацию, как «самую циничную. В. В.) Потом он жил в Иркутске очень бедно и писал статьи в газете «Сибирь» под псевдонимом «Коренной Сибиряк», а закончил сотрудничеством в «Епархиальных Ведомостях», подписывая статьи в кле­ рикальном духе».