Сибирские огни, 1926, № 1 — 2

тральный Земский Собор, выбираемый земскими областными советами. Од­ ним словом, Щапов раскрывает свою областную земскую теорию. Эта за­ писка попала в руки митрополита Филарета, который та ней написал следую­ щую резолюцию: «Предмет сей требует не легкого суждения, какое позволил себе преобразователь. Кажется, можно видеть птицу по полету». Разумеется, ни о какой профессуре уже больше нельзя было думать. Оставался только один литературный труд. Пожалуй, в качестве эпизода можно указать на службу Щапова в министерстве внутренних дел. Позна­ комившись с раскольничьими делами и чиновничьим миром в минстерстве, Щапов совсем перестал бывать на службе и даже не приходил за получением жалованья. «В петербургских присутствиях валяются сотни вопиющих провинци­ альных горько-слеэных народных дел, бессердечно, безучастно переписывае­ мых бюрократическими борзописцами, скрипачами живого горя народного, или недвижимо лежащих в пыльных связках, или без решения сдаваемых в архив». Ненависть к чиновникам у «его дошла до того, что он вообще не мог переносить форму. Всякая светлая пуговица приводила его в раздражение. Он не мог видеть офицера или чиновника, чтобы не оскорбить их, вследствие чего выходили нередко неприятные истории, заканчивавшиеся протоколами. В Петербурге Щапов окончательно вырабатывает свои исторические взгляды. К этому времени относятся самые значительные его исследования. В Петербурге он был окружен вниманием со стороны учащейся мода- дежи и многих общественных кругов. О нем говорили и писали. Щапов выступал на сцену общественно-политической жизни, ка к вы­ разитель одного из крайних течений общественной мысли. Правда, его по­ литические взгляды страдали некоторой неопределенностью. У него не было строго выработанной программы. По своему отношению к исторически вы­ работанным формам русской общественной жизни Щапов немного примыкал к славянофилам: он одао время идеализировал старину, самобытные формы русской общественности на основе земского областного самоустройствау но программа его не была заострена практическими задачами сегодняшнего дня. Ко времени петербургской жизни Щапова относится его связь с Г.ерце- ном, взгляды которого до некоторой степени совпадали тогда с взглядами Ща­ пова на историю развития России. Переписка со знаменитым эмигрантом рас­ сматривалась, понятно, ка к государственное преступление, а потому жандарм­ ское управление снова начало трепать Щапова. После того, ка к список всех преступлений Щапова был достаточно за­ полнен, после того, ка к на него Муравьев послал специальный донос, в ко ­ тором Щапов квалифицируется, ка к чрезвычайно опасный для государства ре­ волюционер, отрицающий существующие формы государственности, идеали­ зирующий все народные бунты допетровской и послепетровской России, ка к совершенно законный протест против централизирующей силы государства,— было вьшесено решение о высылке Щапова административным порядком на родину в село Ангу. Довольно продолжительное время Щапов оставался в Петербурге вви­ ду его болезни, но, наконец, он вынужден был отправиться в дальний путь. VI. В конце 1862-го года Щапов познакомился с Ольгой Ивановкой Жем- чужнмковой, которая впоследствии стала добрым гением всей его жизни.