Сибирские огни, 1926, № 1 — 2

ИС. ГОЛЬДБЕРГ. В избе было темно. Шуршало что-то в углах; печка потрескивала и по- зьанивала. За перегородкой сопели и шумно вздыхали хозяева. Покашливал, ворочаясь и уминая под собою тулуп, хромой. Высокий, лежавший рядом со мною, приподнялся на локтях и неожидан­ но оказал: — Вот, по-вашему, гордости у политических против нашего брата не имеется. А у меня был случай... Я почувствовал в голосе высокого жадное желание рассказать мне про этот случай и пошел навстречу: — Ну-ка, расскажите. Что у вас произошло?.. — Ежели не сттите, конечно, могу. Ночь-то длиннущая. Успеется бока намять... 4. — Вот в иркутском замке дело это было. Попал я для одного дела на банный двор. Устроился там. Время летнее, работы почти никакой, а сидеть свободней, чем в корпусе. Главное— удобство большое с волей сообщение иметь: письма там, деньги, тому подобное. А, кроме того, с женщинами тут проще, сподручней... Посидел я, значит, на банном дворе, налаживаю себе не­ которое дело, провожу дни. Ладно. Была у меня в ту пору тюремная маруха, которую начальство приспособило на банный же двор. Вот, значит, Фенька моя и говорит мне ка к-то: — Павлуша! Т ут середь политических барышня одна имеется— страсть какая симпатичненькая. -— Что из того?— говорю. — Да вот хочется мне ей приятность какую ни на-есть сделать. Очень она душевно со мной обошлась. — Ну,— говорю,— и делай ей эту приятность, а я-то при чем!? —. Нет, — говорит, — Павлуша, ты войди в мое положение и посо­ действуй! Подумал я, покочевряжился над Фенькой, но, между прочим, согласился. — Ладно... В чем дело? — | Да у ей женишок на воле. Ну, ксиву, как полагается, получить надо. А когда и от нее передать... — Что же,— спрашиваю,— просила она об етом? — Нет,— смеется Фенька,—су-приз хочу ей сделать... Очень она душев­ ная для меня была в корпусе. Жалостливая и нос не воротила... Отлично. По прошествии нескольких ден говорю я Феньке: — Об’являй своей симпатичненькой, что, ежели хочет, пусть готовит ксиву: есть ход. — Да она сегодня сама здесь будет. Знаешь, ведь, сегодня банный день женским политическим. Действительно, баня действовала несколько раз в неделю и были разные дни приспособлены для разных категорий. В женский день, когда, значит, аре­ стантки мылись, сперва пускали политических женщин, а уж потом общих... Ну, должен об’яснить я вам одну штуковину. Как, значит, мы по-тюремному положению по женской части изголодавши (Фенька-то не у каждого, да и с Фенькой спутаешься в кои-веки), то была у нас самая настоящая тюремная, можно сказать, забава. Был возле предбанника куточек такой, где всякий за­ пас барахольный хранился; вот в этот-то куточек и заберешься, когда бабы

RkJQdWJsaXNoZXIy MTY3OTQ2