Сибирские огни, 1926, № 1 — 2

— Богато вы едете!— усмехнулся он мне.— По-купецки. Прямо даже лрискакатель. Вообче, ваш брат— политика—сладко в тюрьме живет, сыто, he то, ф о наша шпанка... —• Ну, брат,— сказал я,—не всегда и сыто. Живем лучше вашего, по­ тому что порядок умеем заводить, артелью живем... — Конечно! Правильно!—согласился хромой, но глаза его плутовато сверкнули:— 'Что и говорить! Видал я в Иркутском, ка к передачу в секретки носили. Тут тебе все, чего душа желает: и калачи белые, и мясо, и рыба вся­ кая!.. Этак в тюрьме сидеть— одно удовольствие!.. А ю т ка к мы, сидим на обчем котле, так прямо до ручки доходам. Иные которые так отощают, хуже некуда. Шкелеты!.. А почему такая разница? Неправильно это!.. —■Неправильно?— засмеялся я:— А ка к-ж е по-твоему-то? — А по-моему,— загорелся хромой,— ежли попал ты в тюрьму, так, не глядя, по какому делу, определяйся в арестанты— и все тут. Политический ли, уголовный-ли— один чорт! Раз записали тебя на пайку, завгй'.тили тебя под замок,— ну, тута фанаберию свою— ах, оставьте! Арестант—и все ка ­ лачики!.. Меня болтовня хромого развлекла, но вместе с тем немного и задела. Слыхал я эту песню не раз, надоела она мне. Ка к тут втолкуешь этому хро­ мому, что он не прав? Надо было бы смолчать, но я все-таки вяло возразил: — Арестанты, ведь, тоже между собою отличаются... Недаром же среди вас имеются Иваны, аристократы и шпана, чернь... — Ну, это пустое... Арестант ка кой он ни 1 на есть, все арестант...— Не­ много сконфузившись, успокоил меня хромой. Но высокий, сладко грев­ шийся в моей барнаулке и, казалось, не вслушивавшийся в наш разговор, рез­ ко повернулся к хромому ;и презрительно сказал: — Ну, это ты врешь! Ка к это можно всех равнять!? Ты, можно ска­ зать, мелочь— все твое и преступленье, что у баб белье воровал, или горо- душничал, а другой— рисковый, по мокрому делу. Ты, рази, сравняешься с ним?.. Эх, ты, шеркунец! звонишь, звонишь почем зря!.. Хромой с ’ежился и виновато хихикнул. Я внимательно поглядел на высокого, Худое, нервное лицо было непог движно. Но из-под потертой, низко надвинутой на брови, шапки вспыхивали карие глаза, взгляд которых — остры*., проницательный и настороженный— выдавал сильную волю и энергичный характер. Встретив мой взгляд, высокий прищурил глаза и плотнее закутался в оарнаулку. . — Пофартило мне с вашей шубой!—улыбнулся он,— остыл я в пере­ сылке, хана бы мне была, кабы* не ваше снисхождение... А, между прочим, по совести говоря, ежели отбросить вашу доброту, не люблю я политиков... — Почему?— спросил я и усмехнулся.— Потому ли, что, вот, ка к гово­ рит попутчик наш, едим мы сладко в тюрьме?.. — Это— глупость!— презрительно скривил губы высокий.— Нестоющее это пустозвонство! Кушайте вы себе на здоровье хочь бламанже, коли капи­ талы у вас имеются!.. Не в етом дело... Главное— гордости в вас много... — А это разве плохо?— улыбнулся я. — Кто об етим говорит!.. Человек обязательно должен в себе гордость иметь... Только у вас гордость-то другая. Ваши ка к в тюрьме на нас смо­ трят? — Арестант, уголовный, значит,— ‘пропащий, нестоющий человек. Вот ка к! — Ну, не все и не на всех так смотрят.