Сибирские огни, 1926, № 1 — 2

Конечно, сгоряча поискавшим не найдя гадину, лопритихли мы: мол, ну, что же делать, не нашли, значит, нету. А тем временем взяли на глаз всю камору. Т ут вышли из карцеров наши, достоверные которые и бывалые, и сов­ местно пошел у нас тихий надзор. Глядели мы, подглядывали, следили1, и вот замечаем мы, сынок мой, еди- ныжды неаккуратный поступок у рыженького одного, в нашей же каморе который. Тихий он был, смирный и ничем себя не об’являл. По денежному делу он сидел: то ли сумму какую -то казенную проиграл, то ли сундук пощупал. Словом, арестант средний. И в мыслях у нас ни у кого против него не было. А тут вдруг, пожалуйте: Сменился у нас помощник. Ну, нам какое дело, пущай сменяется. Но вы­ ходит так: явился новый, а на завтрашний день зовут рыженького, нашего-то, ь контору. Пошел он, недолго (действительно', что понапрасну говорить— недолго) пробыл он там и вернулся. А вернулся весь какой-то смутный, по­ краснел весь, глаза ото всех прячет и об деле своем никому не рассказывает. Навострили мы уши. Узнаем такую штуковину, что, значит, новый-то помощник вызывал рыженького, а зачем— никому неизвестно, по причине, что разговор вели они промеж четырех стен, с глазу, значит, на глаз. Взяли мы эту ш туку на заметку. Сам понимаешь, сынок мой, какой это конфуз, когда заключенный с начальством секретные разговоры ведет. Ну, следим мы дальше. А дальше, через некоторое время выходит повторенье тому случаю. Опять, значит, зовут рыжего в контору, опять с ним секретный разговор, опять: является он в камору красный, ка к бы ошпаренный, и не в себе. И в глаза нам норовит не глядеть. Т у т вошли в нервы ребята наши, которые самые горячие, и говооят в нетерпении сердечном: — Товарищи! да, что жа мы это нежности разводим с этакой шпаной?! Где жа справедливость? Конечно, справедливости тут мало, если, первое—у обчества развал в деле происходит, засыпка, а второе—об’является суб’ект, который, по всем видимостям, в лягавых состоит. Но, между прочим, некоторые вошли в рас­ суждение, что, мол, раз улик явственных не имеется, то вполне даже преж­ девременно человека в лягавые определять. И пришли единыжды, которые не самые горячие, прижали рыженького в угол и в упор: — Обсказывай, какая причина и какое обстоятельство, что вызовы те­ бе делаются в контору, а ты ходишь и в скрытности держишь все, что про­ меж вас там говорено? Он заюлил, в волнение впал, даже в очень большое волнение. И заместо чистосердечного об’яснения и признания—с трясением в губах, но явственно и заключительно режет: — Сказать, ничего не скажу. Но, ей богу, вот вам крест, не касаемо это обчества и каморы, и безвредно!.. 2 . Понятно, после этакого разговору пошел у нас, у головки каморной, со­ вет. И сколько мы там, сынок мой, ни судили, ни рядили, а выходит— лягавый, обязательно лягавый, рыженький этот самый. Ну, а если такую ризалюцию прописали мы, то лавочка известная: ходу в дальнейшем пути-плаваньи суп­ чику тому быть не может. А к этому же времени подошло нам известие, что