Сибирские огни, 1926, № 1 — 2

Открыли мы ш катулку ту т же при Кондратьеве. Не скажу, чтоб богатства там большие были. Колечки, сережки с ка ­ мешками—все пустяки. Ну золота шлихового с фунтик, золото-то охот­ ское, слабое,— тоже пустяки. Но была там вещь, братишка, век не забуду,— три соболя. Купчишка аж вспотел, в трепет его бросило, ходуном заходил, когда я в руки черный сверток взял. Были те соболя в черный сатин завер­ нуты, чтобы не попортились от свету. Кинулся ко мне Кондратьев. — Я,— кричит,— я, товарищи, разверну. От солнца хоронись, дурень, испортишь! — Ну, говорю,— криком не испугаешь, чай я тоже не год, не два в охотниках ходил, а за «дурня» морду буржуйскую расквашу. Повернулся я спиной к свету и развернул. Верно, соболя знаменитейшие. Господи, ну и со­ боля! Каждая шерстинка чернее березового угля. Дунул я в шерсть, думал там земля*). Ни-ни, весь, ка к пропасть бездонная в непросветную ве­ тровую ночь. Смеется купец Кондратьев, тянется к соболям. — Дай, милый, я подержу. Дал я ему подержать. — А ну,—•говорит,— милый товарищ, закрой глаза, да покрепче и руку вытяни. Закрыл я и руку подставил. — А ну,— спрашивает,— есть у тебя что на руке? Ничего будто нет, только теплей стало, словно под солнце р у ку подставил. Открыл я глаза А на ладони все соболя-то и лежат. Поверишь, никакого весу, словно свет небесный. Ох и соболя! Сколько по тайге шляюсь, отродясь таких не видал. Тунгусы кругом стоят и тоже хвалят. — Шибко хорош. Таких соболей на всем побережьи от Анадыря до Николаевска не сыщешь. Кондратьевских соболей все тунгусы до Якутска знают. Командир наш Холкин—парень деловой. Мигом собрал все, опись со­ ставил, все к а к полагается и говорит: — Пущай там какие ни расхорошие,— все в казну народную пойдет Теперича расходись все. Все и разошлись, арестантов мы опять под замок. К вечеру приходит к нам голова Макарий и говорит Холкину, что тунгусы его опять на сход просят. Пошли мы. Верно, тунгусы кучей собрались с ребятишками, с бабами. Вышел вперед старый тунгус. Вся борода в лишаях, от старости сам в землю ушел. Дрожит, ноги подкашиваются от страху и мычит. Еле разобрали. — Товарищ капитан большой, просим; мы все тебя тунгусы'—отпу­ сти на волю купца Кондратьева, да отца Никодима, да урядника Моисеева. Не надо нам ихнего добра. И отдай ты Кондратьеву его соболей. Беда нам от всего этого будет. Зло взяло командира нашего. — Дурни вы, вам же добра желаем. Обирают вас гады, а Кондратьев всех пуще. Кто ему, сукину сыну, не должен, кто? Подымай руку... Ни один не поднял. *) Землей охотники называют соболиную шкурку, шерсть которой не сплошь черная, а немного сероватая у корня. По этому признаку определяется каче­ ство соболя.