Сибирские огни, 1926, № 1 — 2

Стала у нас камора по струнке ходить. Дисциплина, можно сказать, замеча­ тельная. Завели мы порядок и начали под половицами подскребывать. Работу приспособили к ночному времени. Уложим всю шпану спать, прикажем, чтоб, значит, никакого хождения по каморе и беспокойства, да поочередно поскре- бываем. Приспособились мы к этому делу ловко: землю, которая лишняя, сна­ чала под половицы распихали, а ка к утромбовали кругом вплотную, стали понемногу в парашу ссыпать, а потом нашили мешечков узеньких из гашни­ ков, да под рубахами днем на прогулке по двору неприметно' рассеивать. Во- обче, занятие это для нас было известное, и всякую в нем уловку мы все трое хорошо знали. 2. Ну, работаем мы этак с неделю, выгрызаем себе подземный ход, устаем в работе этой, но ходим' веселые. И нет во мне тоски и размышленья. А в это самое время приводят нам в камору нового’ жителя. Очкастый, бороденка в три волоска, серенькая, брючки на нем, косоворотка, вообче, политик. Укомплектовался он в уголке на нарах, разложил возле себя майдан свой— книж ки там, полотенце, мешечек беленький. Улегся, приспособился и нацелился стекляшками в книж ку. Конечно, нам какое дело до его заня­ тия, «О' в общем обидно: камора уголовная, народ по разным статьям'— кто на поселенье, кто срочный—-и, между прочим, политический! Взяло меня раз­ мышленье, прижал я Орлова: — Ты, говорю, староста каморный, очисти при всей твоей деликатно­ сти камору о т очкастого. Пошел Орлов к политику: ■ — Я, говорит, староста! — Очень приятно!— это очкастый-то. — Ну, приятности,— говорит Орлов,— тут вам, господин политический, мало выйдет. Сами видите—нецивилизованная камора. Об’являйте начальству, чтоб дали вам подходящий приют... Послушал политик, книжечку в сторону отложил и засмеялся. — Сурьезный, видать, грит, вы человек, господин староста... Однако, с начальством об этом деле разговоры разговаривать я не намерен. — Отчего? — А оттого, грит, что не желаю я в одиночку уходить. Будет, грит, на­ сиделся. И вам, грит, ни в чем помехой я не могу быть. Будьте вы спокойны и благонадежны! Обсказал— и взялся за книж ку, словно решено дело и отрезано. Ладно... Посовещались мы промеж себя. А, ты вот ка к, ты- добром ухо ­ дить не хочешь? Хорошо. Ну, конечно, в этот же день стали мы кота гонять. Дело это простое, плевое, а последствия от него бывают прямо замечательные. Погнали мы, зна­ чит, кота. Все честь-честью: сначала забился в одном углу каморы фраерок один будто вроде в падучей, задергало его, пена на морде потекла (мылом: это достигается), лотом глаза пучить стал, зубами заскрежетал. И, наконец, вскочил, закричал дико, перышко заготовленное схватил и побежал по ка­ море. Побежал прямо к очкастому. А тот, глядим, книжечку отложил, на на­ рах на кукор ки сел, сгреб к себе чайник свой мелированный и кричит нам: — Ребята, не балуйте! Зашибу парнишку— жалко будет!.. Бросьте, кричит, ребята, эту дурочку! Я, ведь стреляный!..