Сибирские огни, 1926, № 1 — 2

Блатные рассказы. Мс. Гольдберг. М а т е м а т и к а . 1 . Прибыл я, скажем, в Удинскую тюрьму. Тюрыма— бросовая, деревянная, старая, никакого порядку и при том обчество липовое. Из настоящих-то, кро ­ ме меня, если по совести сказать, только Орлов— обратите, да Непомнящий Гараська. С этим я еще по Александровскому центералу знакомство вел Прибыл я в самое неподходящее время: жарынь стояла страшенная, зем­ ля, прямо сказать, от засухи трескалась; пылища кругом, духота—ну самый настоящий июль месяц. В этакое-то время, по совести, на воле быть, а меня вот прижало, и попал я на тюремную пайку. Конечно много было тут и от моей оплошности и, следовательно, пенять мне на чужого дядю не приходит­ ся... Ну, значит, водворился я в камору, спихнул барахлишко челкоты с нар... устроился. И одолела меня скука ужаснейшая. Ведь то надо принять во внима­ ние, что знавал я на своем веку и Александровский центерал и Иркутский за­ мок, доходил до Нерчинска; было мне, значит, где с настоящими людьми' по­ знакомиться. А т у т— городишка ерундовый, а тюрьма и того ллоше. И, глав­ ное, обчества никакого. Так... Посидел я с недельку— чувствую, что ежели та к пойдет дальше, или я затоскую до смирительной рубахи, или же дойду каким иным манером до ручки. А Орлов и!скажи мне в это время: — Ты, говорит, Василей, не входи в размышленье... Не расстраивай себе грит, здоровья: ту т в четвертой каморе половицы гнилые и все такое прочее. Менты же, жояторотые, к настоящему, стоющему арестанту не привычные... Однем словом, не гляди, грит, с тоскою в одну точку... Послушал я товарища, два вопроса дельных ему загнул и легше стало у меня на душе... Так. Ну, освидетельствовал я четвертую камору, обревизовал ее основательно. В самом деле, полы трухлявые и очень не вредно к палям надлежащая сторо­ на подходит. Обнадежил я Орлова, пристегнули мы Гараеьку, и закрутили мы втроем, заварили крутую кашу. Однем словом, не прошло трех ден, и очути­ лись мы все в четвертой каморе. Ладно... Оглядели мы жителей, пощупали не­ которых. Народ хлябкий, однако, под ноготь взять крепко можно. Взяли