Сибирские огни, 1925, № 4 — 5

Антихристово время". А. Коптелов. DBnyHRT^sn ммяосгнш MUD.VOII ХМВЯ .аЯИ |МИМВЗ доП .внэдо Bae^q ымвл Заимка Конона Лукича затянулась в темно-синие ущелья- гор. ©села под булкой нависшей скалой. На восток от нее тянутся кедрачи косма- тые. Правее—сад-маральник Конона Лукича. Притаилась заимка домами пятистенными, крестовыми, к подгорью присосалась. Ниоткуда не видно заимку. Вскарабкайтесь на голую вершину горы, где пальцем торчит сит- няк гранитный—впереди волны темно-синие, с белеющей пеленой белков, сзади зыбь горная, вдаль убегающая, а заимки нет. Только лай собачий, кукареканье петухов поутру и утренний дым выдают ее. На заимку маленькая дорожка, ездят по ней верхом на маленьких лошадях. Нелегко попасть на заимку, белые реки змеями дорогу пере- ползли, шипят, сердятся они на всадника. Туча сядет на горы, водой по- доит, вз'ярят реки потревоженные, слюной белой забрызжут и не подхо- ди к ним, пока гнев их пройдет. У дорожки большой косматый Каменный сыч сидит, вход на заимку стережет. Проехал сыча, дома окошками под- слеповатыми улыбнутся, синими стеклышками подмигнут. Из-под сыча струйка воды бьет, вкусная вода, белая воДа. По воде этой заимка «Белым Ключем» называется. Маленькая она.- Конон Лукич спорил—больше двадцати дворов не будет. Двадцать дворов на заимке, двадцать первый дом, а не двор. Он стоит на задах обширной кононовой усадьбы. Почерневшие кедровые бревна сталью звенят. Окна маленькие, двери низкие, над дверями распятие медное врезано. Старый дом—отец Конона в молодости рубить его помогал старикам. Маленькая заимка вся, а округа знает ее. Накануне больших празд- ников едут один за другим гости на заимку, едут издали. В сумах пе- реметных: в одной запас на дорогу, а в другой кафтан с лестовкой и подручником. Большебородые запасу не берут. Крепкий народ большебо- родые: сутки без еды проживет, не с'ойкает, а сядет за стол—семь кала- чей уберет, три полотухи щей один выхлебает. Знают заимку большебородые, знают Конона Лукича. Ко'НОНа Луки- ча уважают. Идет он по заимке, костылем с наконечником железным землю долбит, ветер в белой бороде роется, волосы лохматит. Встречные шляпы снимают, в пояс кланяются, на ходу прощаются. Кафтан у Koho- на Лукича старый, рукава блестят от масла и долголетнего священнодей- ствия... Редко снимает кафтан Конон Лукич.