Сибирские огни, 1925, № 4 — 5

— Гляди, я мальчонку жду!.. Станем работника растить... Пусть ба- ской растет, все-равно как ты! Но она, опять что-то вспомнив, уже смотрела потемневшим взглядом: — Иду, знашь, я даве к колодцу... Гляжу—Игнашка Лисягин идет, орехи щелкат... Сустрелся мне... Ишь, брат, кака ты жирна стала... от- куль бог прибыль дал?.. Вот батьшки приедут, дык покажут те, к ак в кедро- вике с парнями спать... А я ему плюнула в харю: нету, мол, твоих делов, с кем я сплю, постылый! — У-у старостино 1 отродье!.. Он эк-ту и для меня указку ладит? Не запамятовал, подлой, как ему бока лонись намял. Думат, тятька старши- на, дык ему палец в зубы суй для потехи. — Уж и вязался он ко мне, Ванюшко! А сам-от слюнявой да рыж-ой... А тятька-то у его ябеда, да и он сам горазд... Чой-то я его испу- жалась!.. — Да тьфу-у ему в харю. Чай ты не онна, а со мной... а у меня вить кулак-от доброй. Давай лучче парню имячко надумывать. По соломе крыши глухо и лениво дохлестывал дождь. В широкие щели стены виднелось серое, встрепанное от мокрых туч, робко нежаще- еся в просветах, успокоенное от ливней небо. А по угорьям, перекатываясь из лога в лог, ехали на тряских подво- дах поп Ананий, дьячок, да двое солдат из Бийской крепости. Поп Ананий грузный, чернобородый, шмыгал и подсвистывал боль* шим сизым носом, толстым внизу, как груша. Волосатыми, вздуто-пухлы- ми руками поддерживал в рытвинах тяжелое ожиревшее брюхо, охал и крестил подрясник возле края пышной своей бороды. Иногда согнутым крепким пальцем тыкал в спину возницы, запуганного парня, ссылошного яз рудничных. — Ну-ко, ну-ко!.. Тишей, тишей, не вывали!.. У-ух!.. святители... чуть язык не откусил... Гляди пуще, где дорога вольней. Ме-рзавец народ. Восподи, прости мя грешного, не наказуй мя болестью... аще ни дня, ни ч а - стой, чор-рт! Ку-да несешься? Лошади круто вынесли из лога и поехали спокойно. Поп же все еще бережно поддерживал ладонями вислое брюхо, страдальчески морща мя- систый нос. О-о... Езди-кась вот тут по душам человеческим... спасай их г аспидов, грязнух и грубиянов, аки вепри и тигры... Обессилел я от сего мученья, ездишь, ездишь, яко обреченный, а тебя даже ни единая душа светлым оком не встречает!.. Сколь темен и беспросветен народ наш! Даи-ка, Дортидоша, хлебнуть... Дьячок Дормидонт, поднимая острый, всегда точно вынюхивающий нос и осклабив бледные десны, подносил к поповскому, обросшему воло- лотке И пппя Д Г Ж Н У Ю ¥ Ф Л Я Г У С а н и с о в к о й ' Тихонько чавкал при каждом ф т т : Хихикнул, поглаживая короткое горлышко пузатой и - хи -хи-и-и... Отец Ананей, чтой-то'у меня к сердцу подступат r Z L T ° ТОСКа - ° Ч е Н Ь УЖ НЫНе Г Р Я ЗЬ б 0 л ™ ' отецТнаней" д Г з а ! ленных vct " м о и А " ^ Г Р 6 ШН ° Й ' М ° ЛЮ: да К 0 С Н е Т СЯ в л а г а «по- уст моих... А... отец Ананей!.. И скорчил уморную рожу.