Сибирские огни, 1925, № 4 — 5

Рухнул Аким на колени, обнимал чьи-то s пыльные сапоги, шпорой оца- рапал в кровь себе щеку... Гладил ноги, глядел кому-то в лицо... Слезы изжи- гали, слепили ему глаза: — Ваше благородие... братцы... голубчики... убейте... застрельте на месте... на своих веду... братцы, родименькие... совесть вить... не могу... Встряхнули за плечи так, что прикусил язык. — А соль помнишь, аспид? А? Помнишь? Лысолобое лицо. Страшная пустота сверлящих глаз. — Соль для тебя, обманщик, всегда наготове! И Аким повел... В молодой рощице лиственя, откуда последний извив тропйнки ведет прямо вверх к селышку, вспорхнуло' Акимово сердце, послало вестку своим— свистнул охотничьим тревожным посвистом... И пал рядом с тропкой, еле примяв тощим телом молодую траву... Посвист охотничий, последнее дело Акима на земле, услыхала Анка, что на бревнышке кормила ребенка. — Наши робята идут! Прижала к себе сосущего Сеньку и побежала к травяному выступу над тропой поглядеть и поздороваться с запропавшими мужиками. Высунула Анка улыбчивое лицо над тропой... И, чуть не уронив Сеньку, рьанулась назад... Так белка несется по' стволу от охотника... Снизу шла серо-зелено-красная рассыпная головастая лавина, колючая от штыков... А над ней взвивалось белое с золотом страшное крыло... Анка, не помня себя, не сись к косьбе. Задыхаясь, полупадая и затыкая рот ревущему Сеньке, крикнула: — Мужики-и!.. Солдаты идут! Крикни-бы Анка: «Бухтарма высохла»,—не было бы того с Сеньчей и со всеми. Окаменели. Подкосило ноги. И в траву. Только Сеньча простонал неслышно. — Да чо ты, баба?.. Анка крикнула истошно: — Да вить идут!.. Мужики... оклемайтеся-я!.. - С косами наотвес, летящим шагом... Под ногами горит земля... — К выступу! — А-а!.. За душой идут!.. Сеньча весь дрожал от напряжения... — Тащи, бабы камни... Боле... боле! На коленях, приникая грудью к земле, размахнулся... Ринулся камень вниз. Снизу вскрик... Затрещали выстрелы... Белое полотнище встало... Убирали на носилки тело молодого прапорщика с маль- чишечьим лицом... Ему разможжило голову камнем... Сеньча улыбнулся, ясно кивая вниз: — Одним у их мене. Мы-ж целы! Беги, Татьяна, к Удыгаю. Бежала Татьяна, и ветер выл в ушах. Удыгай же справлял скорбное торжество. Молил могучего водяного бога указать, где найти ему милую дочь Кырту, красу аила. Весь день сидела вче- ра Кырту над водопадом. Не пришла домой...