Сибирские огни, 1925, № 4 — 5

— А чо? Верно! В празднично время казачье пьяным-пьяно. Так и порешили. Но кто согласится голову всегда под саблю да писто- лет казацкий готовить? Встал опять Марей. Кивнул на себя просто: — Имей на меня надежду. Я в добытчики. На коне сижу ладно. Обдернул рубаху Степан: — Клади и меня. В случае насядут, от четырех отобьюсь. Василий Шубников потряс рыжими космами: — И я в буйну кучу! Быстроглазый, юркий Аким Сериков ударил себя в грудь и тоже выз- вался. Пошли также несколько бывших рудничных ребят. . Не один глянул на Сеньчу, но Сеньча глазами водил в сторону и как-то затих весь. Подумали не из-за Анки-ли. Очень уж жалобно и умоляюще глядела она на Сеньчу. Стали судить сообща, как начать «добытчикам». Судили спокойно, по- хозяйственному. — Спервоначалу коней надо боле. Прячутся, вьются, кошачьим следом идут над обрывом горные алтай- ские тропы... Идешь, идешь, глядь—серая, мшистая стена камня. Пропала тропа. Будто кончен мир... Да, для того, кто не знает, тропа пропала. Но посмотри, знакомец, в густоту мхов, на трещины камней—и увидишь малый, точно заячий след. Иди, куда он ведет тебя, лукаво-робкий и гибкий, цепляй- ся за камни, удержи биение сердца на высоких бомах, зорко смотри под ноги, дыши ровнее... И вдруг сразу станет просторно и удобно итти—свер- нула тропа на поляну, будто пожалев человечью силу—и- видно далеко цепи гор в пушистой бахроме зеленых лесов. И спасла добытчиков с первого же разу горная тропа, когда уводили они с форпоста «Златоносная речка» лошадей. Лошади паслись на лужке возле речки. Ходили свободно, поматывая длинными гривами. На пригорке грелись солдат и казак с пикой. Пика лежа- ла острым концом вперед. Добытчики же с зари хоронились в узкой расщелине и видели, какая лень разбирала на погожем солнце грузного казака и маленького тощего солдата. Когда заголубел туман над речкой, Марей пополз по траве к пригорку... Над огромными от ужаса ртами солдат и казака взмахнул метко ухвачен- ной казацкой пикой, приказывая им молчать. Остальные же садились на коней и мчались к горам. Марей схватил ближнего коня, сел, уцепился за гриву, попятился, рас- секая воздух пикой, а сам, ширя загоревшиеся глаза на темном корявом лице говорил властно и ровно: — Но... но... Тихо штоп... Поколе не скроемся, не сметь орать... Н-не сметь... Опомнились форпостовы стражи не сразу и, когда тревогу подали, следа добытчиков на юрких заманных и запутанных тропах невозможно было отыскать. Верно, кони то были алтайские: летели, как птицы и плавными пе- рескоками брали зиявины горных расщелин. Скоро перестали слышать щел- канье выстрелов внизу.