Сибирские огни, 1925, № 4 — 5

Степан, провожая глазами меркнущие к вечеру облака, сказал по- прежнему: — На добру подачу не найдется... Откудова мы все работны люди убе- жали, там нас клянут-ненавидят смертно, а не токмо, чтобы нам хоть долю ма- лую дать... следственно, мысль моя такая: надо брать силою... Без железа не проживем. » Раздались несмелые голоса: — Разбойство, вить... — Можа, кого придется и жисти лишать... — Бог-ат чо скажет?.. Чать, гнев нашлет... Выступил Марей, покачивая головой. Темное его лицо судорожно тихо смеялось каждой корявиной: — Бросьте вы про боушку-та.. Ково он покрыват, батюшко наш небес- ной? Как у людей, а вот я видел про себя, как все он покрыл и благотво- ренье изладил, а меня покорного свово раба... хо... хо... средь самой мо- литвы и покаяния... так по башке колош мякнул... а терпленье мое в Бие утопло!.. Боушку-то оставьте на небеси, не до нас ему, милостивцу о к а я ^ ому . .. К Мареевой седой бороде два' дрожащих кулака, горячие глаза, голос идет на срыв: — Опомнись, окаянна душа!.. Себя в ад и нас туды-и... Дья-вол... Это молодой беглец-кержак Алешка не выдержал: очень уж страшно по вековым укладам бил Марей. Русоголовая Татьяна, кержачка румяная, вскрикнула испуганно: — Не замай дедку, Алеха!.. Но Марей не осердился. Только бровями подвигал тихонько, а на Алешку поглядел жалеючи. — Э-эх,сосуно-ок! Горя-яч!.. Я-ж уж откипелся. Баю тебе: терпленья чаша упиваема, а я темен, слаб, тварь приписная. Учут попы: молитесь, покорны будьте, сбудется просимое. Ладил я всю жисть мою, как попы учи- ли, им-де от воспода слова дадены... А коли я темен и сила моя в убыль мо- гет притти, да не искушай мя, восподи!.. Знай меру бремени моему... А он не узнал, не узнал, слышь?.. Игде ево найду? В поповской рясе?.. Поп меня разорил и слова боушкины баял и так быть должно. А? Ну... дык знать ево не знаю,' можа он—росказень онна, а коли бы и был, дык, видно, не про нас приписных тварей!.. Ан-на-фе-м-ма! Высоко поднял седую, растрепавшуюся на ветру голову, не скрывая своей важности и превосходства, оглядел замолчавшую толцу мрачно-гор- дыми глазами. — Вот-ста, робятки, каки дела... Надобно нам добытчиками кому быть... Хто бает: грабить-де... Знамо, добывать для миру. Нету другой до- рожки народушке, окромя, как добыть, где кольем, где дубьем. Эк, посчитай, сколь годов маята наша? Марей сказал последнее слово. Оживились, вспыхнули, заговорили бойчее. — Много туто внизу за лесами всякого людья ездит... — Купчишки на рудники всяку рухлядь возют... — Стража у них одно—тьфу... Я видал... — А то в магазен на форпосты можно пробраться... Подглядеть, да и слетать. Шурнуть тамо ночью...